Против «проекта века», как именовали свое детище его упертые разработчики, восстала почти вся наша наука, но высказать в той же печати свои соображения оппонентам проекта не позволялось — в печати проект можно было только хвалить. И нам пришлось вести только так называемую кассетную войну. Мы проводили заседания нашей «Природоведческой комиссии», куда приходили самые разные ученые, обеспокоенные судьбой страны, мы записывали все выступления на пленку (аудиокассеты) и только так вели борьбу с разработчиками проекта на информационном поле. Почти все записи наших заседаний, различных «круглых столов» хранились у меня, и я владел в то время достаточно полной информацией о состоянии наших внутренних водоемов. Именно тогда я и услышал от одного очень известного ученого (а в нашей работе принимали участие и академики АН СССР), что прежней пресной воды, которая и обеспечивала нашу эволюцию, у нас уже и нет — наша так называемая пресная вода, что мы употребляем в пищу, по солевому составу приближается к морской воде… Что будет дальше с нашей эволюцией при таком качестве питьевой воды, сможет ли наша эволюция отследить головокружительную скорость изменения состава прежней пресной воды?.. Изменения эти, как вы понимаете, не слишком заметны — больше того, о них никто из простых потребителей даже не догадывается, но они имеют место и вряд ли несут с собой пользу для нашего здоровья… А что происходит с обитателями водоемов, вода которых «засаливается» на глазах. Какое качество жизни обещано при этом тем же щукам, окуням, лещам, сигам?..
Возможно, кто-то из моих читателей-собеседников слышал о таком северном водоеме — озеро Кенозеро. Это южная часть Архангельской земли на границе с Каргопольем и Восточной Карелией. Озеро проточное (бассейн Белого моря). Озеро большое, красивое, сейчас оно входит в Национальный парк… Когда-то в Кенозере водился (и в большом числе) сиг, который так и именовался — кенозерский. Но сига не стало. Не стало совсем недавно. На моей памяти ихтиологическая экспедиция искала ответ на вопрос: куда делся кенозерский сил, — и вроде бы нашла его…
Сиг нерестится под зиму, оставляя икру на каменистых лудах (приподнятостях дна) и здесь оставленная сигами икра дожидается весны. Разумеется, качество-сохранность этой икры, а следом успех развития и появления на свет мальков зависят не в последнюю очередь от качества воды. Но по Кенозеру с некоторых пор гнали и гнали в плотах лес. Лес перед сплавом никто не освобождал от коры, то есть по озеру шли неокоренные бревна. Часто плоты из таких бревен для каких-то целей притормаживали в пути. А легче всего притормозить такой плот, и оставить его не какое-то время на месте там, где не очень глубоко, над озерными лудами. И здесь сплавляемый лес и терял часть своей коры, кора опускалась на камни луды, где нерестились сиги. Древесная кора разлагалась, из нее вымывались водой различные вещества, которые и губили икру, оставленную здесь. Вот так вроде бы и извели полностью кенозерского сига. Это заключение ученых-ихтиологов.
Вспоминается совсем недавнее время, когда над всеми нами висел громадный лозунг хрущевских времен: коммунизм это не только советская власть плюс электрофикация, но еще и химизация всей страны. И если о качестве воды в наших водоемах, о потерях той же Волги после строительства плотин еще можно было хоть как-то говорить, то об опасности для всей нашей жизни тотальной химизации (и прежде всего химизации сельского хозяйства) нельзя было даже заикаться.
Год 1979. Калининская, ныне Тверская область. Крылатый отряд сельскохозяйственной авиации. Самолеты Ан-2, обслуживающие местные угодья — та же подкормка зерновых и многолетних трав. Рядом с самолетами, ожидавшими весенней работы, ангар с какой-то сельскохозяйственной химией. Чуть в стороне от ангара гора минеральных удобрений, которые у меня на глазах бульдозер сталкивает в овраг, где бушует весенний поток…Эти удобрения, которые тут же уносит весенняя вода, уже как бы и не существуют — их уже как бы и распылили над полями: летчики куда-то летали по своим личным делам, жгли отпущенный на сельскохозяйственные работы бензин и теперь, чтобы закрыть «левые» рейсы, сбрасывали в овраг минералку.
Минеральные удобрения (те же соли, превращающие пресную воду в морскую), богатые азотом уходят по оврагу в речку, а там в реки… А что такое те же азотные удобрения для водоема? А то же самое, что и для полей, и для лугов — они и в водоеме вызовут активный рост растений. И водоемы, куда поступают те же азотные удобрения с полей и лугов (их попросту вымывают дожди, весенние воды), начинают усиленно зарастать. Так, зарастая травой, гибнут многие наши пруды, озера, гибнут и реки, если к тому же плотина водохранилища отказывает им в очистительном весеннем половодье.
Читать дальше