Чарлз Робертс - Лесной бродяга (рассказы и повести)

Среди многочисленных жителей Ква-Девикской долины не было ни одного, кто посвящал бы столько внимания загадочному серому волку как молодой школьный учитель. Работы в школе было немного, и у него оставалось достаточно свободного времени. Он любил охоту и изучение диких зверей. Он был хорошим стрелком из винтовки и хорошим фотографом. Иногда он стрелял, иногда фотографировал. Когда он бывал недоволен своею жизнью или своим обедом или когда он безнадежно тосковал по шумным развлечениям родного городка, он брался за ружье. Ему казалось, будто он облегчит душу, если убьет кого-нибудь, хотя бы ласку или кролика.

Но чаще он предпочитал фотографический аппарат.

Кэн, как и следовало ожидать, заинтересовался загадочным серым волком больше всех жителей Ква-Дэвикской долины, вместе взятых. Он обрадовался, как неразумный ребенок, когда планы облавы на мародера так внезапно провалились. Едва ли он мог равнодушно отнестись к тому, чтобы пуля озлобленного поселенца, в отместку за несколько самых обыкновенных свиней или овец, пресекла жизнь этого необыкновенного зверя. Рассеять стаю – значило бы лишить одинокие пустыни Ква-Дэвика половины их поэзии. Он решил заняться изучением характера гиганта-волка и неуклонно разрушать все планы, направленные к уничтожению этого животного, насколько, конечно, это было возможно.

В одну из тех серебристо-голубых ночей, когда мороз острыми иглами колет лицо, Кэн отправился изучать серого волка и его образ жизни. Предполагая однако, что его дружеское отношение к волку может не встретить взаимности, Кэн предпочел вооружиться не фотографическим аппаратом, а своим ружьем системы Винчестер. А за пояс, кроме обычного ножа, заткнул еще легкий топор с коротким топорищем. Без особых опасений шел он на лыжах, сплетенных из лосиной кожи, по хрустящему снегу, освещенному луной. Он не обладал безрассудной отвагой, а потому держался открытых пространств и шел то лугами, то руслом реки, то озером, занесенным снегом, избегая густых теней лесной чащи.

Но как раз сегодня, когда он так напряженно ждал волчьей стаи, волки, по-видимому, нашли себе дело в другом месте. Уже несколько ночей не слышно было их воя, не видно было свежих следов на расстоянии многих миль от Горячих Ключей. Кэн взял удочку и приманку и по руслу широкой реки, занесенной снегом, поднялся к глубокому горному озеру. Так как было мало надежды встретить волков, он взял себе в товарищи соседскую собаку, которая всегда ходила с ним. Это была желтая дворняга, скромная и приветливая, но в сущности ни к чему не пригодная. Построив себе на скорую руку возле берега шалаш из еловых сучьев, он сделал несколько прорубей во льду и принялся ловить форелей, которые водились в этой глубокой воде. Ему посчастливилось, и скоро, поглощенный новым увлекательным занятием, он совсем забыл о сером волке.

Было уже поздно. Выжидая восхода луны, Кэн проспал первую часть ночи. Стоял трескучий мороз при полном безветрии. Месяц был уже на ущербе и бледным призрачным светом обливал все кругом. Вдруг собака беззвучно подползла к самым ногам Кэна. Он почувствовал, что она дрожит. Пристально всматриваясь вдаль, он увидел огромную серую фигуру, которая, выпрямившись, сидела на обнаженном выступе в каких-нибудь ста шагах и смотрела не на него, а на месяц.

Невольная дрожь пробежала по лицу Кэна, и ему показалось, что даже кожа у него на голове шевелится. Волк при унылом свете луны казался неестественно чудовищных размеров. Кэн никогда не слыхал о волке, который вел бы себя так хладнокровно, с таким самообладанием и такой надменной самоуверенностью. Мысль его поэтому невольно обратилась к предрассудкам его друзей, поселенцев-французов. Это не был обыкновенный бродяга-волк. Это был тот, изучить которого он так жаждал. Он нашел то, за чем пришел.

Кэн знал, что лучше всего можно изучить диких зверей, если сидеть тихо и не шуметь. Он тотчас же уселся неподвижно, пожалев, что привел с собой собаку. Но напрасно он тревожился: умный пес не собирался привлекать внимание Серого вожака. Он прижался к ногам Кэна и лежал неподвижно, лишь слегка вздрагивая.

В течение нескольких минут ничто не шевелилось – все застыло в этом царстве мороза. Наконец, почувствовав, что холод уже прокрался к нему и пробирает его насквозь, Кэн поднял руку в теплых перчатках, чтобы обогреть уши. Он сделал это осторожно, но осторожность была излишня. Гигант-волк, по-видимому, ничего не имел против того, чтобы Кэн двигался, сколько ему угодно. Один раз, впрочем, зеленые мерцающие глаза волка остановились на нем и вспыхнули, но лишь случайно. Волк осматривал берега озера и бахрому соснового леса. Кэном же он интересовался не более, чем кустом можжевельника.