Иренеус Эйбль-Эйбесфельдт - В царстве тысячи атоллов

Пользуясь случаем, мы решили совершить поездку на материк в надежде, что встретимся с живущими в горах сакаями, коренной этнической группой, которая, как полагают, родственна никобарскому племени шом пен. Сев в маленький автобус, мы отправились в путь. Дорога бежала мимо небольших городков, населенных китайцами, мимо бесконечных каучуковых плантаций с ровными рядами деревьев. Затем начались живописные малайские деревушки и рисовые поля, где в оросительных каналах купались шумные стайки ребятишек. В каждом пруду, чуть ли не в каждой луже, стояли верши, но мы так и не поняли, что же ими ловили. Дальше дорога вела через Пангкор, Бруас, Ипох, Кампар и Тапах в горы.

На каучуковых плантациях, раскинувшихся по обе стороны дороги, работают тамилы, выходцы из Индии; в маленьких городках живут и трудятся китайцы, а в деревнях - малайцы.

От Тапаха асфальтированная лента шоссе, извиваясь змеей, вела через девственные леса в горы. Все гуще становились заросли, по краям дороги пышно цвели орхидеи. Кое-где лес отступал, и тогда сверху открывался вид на зеленые холмы, на которых светлыми пятнами выделялись прогалины с крытыми соломой хижинами на сваях. Там живут аборигены. Жизнь этих людей мало чем отличается от жизни, которую вели их предки много лет назад: этот район стал доступен лишь со строительством "асфальтированной змеи".

К вечеру мы добрались до расположенного на высоте 1400 метров городка Танах Рата. По обеим сторонам главной улицы теснились китайские магазинчики и лавчонки, а на окраине размещались виллы европейцев, предпочитавших проводить свой отдых здесь, в горах, где было прохладнее.

Лишь после долгих поисков нам удалось найти свободные места в одном из небольших китайских отелей. Этот отель, надо сказать, отличался некоторым своеобразием. Так, номера отделялись один от другого не стенами, а тонкими перегородками, не доходившими до пола, так что можно было видеть ноги соседа, когда тот подходил близко к перегородке. Возле нас разместилось весьма шумное семейство, без конца заводившее пластинки "Всегда улыбайся" и другие европейские шлягеры, да еще на китайском языке. Под это музыкальное сопровождение мы и заснули.

На другой день мы посетили местного этнолога, англичанина по национальности, оказавшегося исключительно любезным человеком. К сожалению, я забыл его имя. Он сразу же выполнил нашу просьбу и повел нас в небольшую деревушку, на окраине которой в типичных маленьких хижинах на сваях жило несколько семей сакаев. Жители деревни встретили нас очень приветливо. Одеты они были бедно; поношенная, потрепанная европейская одежда сакаев достаточно красноречиво говорила об их "благосостоянии".

При посещении другого селения сакаев наше подавленное настроение несколько улучшилось. Селение состояло из четырех свайных хижин и располагалось несколько в стороне от китайской деревни, на отлогом склоне горы. Прямоугольные хижины были сделаны из бамбука, вместо стен - плетеные циновки. Одна из стен - циновок была приподнята, так что мы могли видеть всех обитателей хижины. К входу вела старая шаткая лесенка, над которой висело несколько аккуратно сплетенных вершей для рыбной ловли. По дороге нам встретилась женщина, несшая на спине с помощью простой "козы" огромную, в целый метр высотой, связку бамбука. Каждый ствол был наполнен водой. Затем мы повстречали нескольких молодых людей, возвращавшихся с охоты. В одной руке они несли духовое ружье, в другой - широкий банановый лист на случай дождя.

Хижины сакаев

Мы направились к одной из хижин. Наш английский коллега поздоровался со старостой, плотным, крепким человеком средних лет, который, по-видимому, хорошо знал нашего проводника. Он пригласил гостей в хижину. В хижине сидели четыре женщины с несколькими голыми ребятишками и четверо мужчин, по всей вероятности братья. При нашем появлении женщины надели блузки. Посреди хижины на кучке песка горел небольшой костер, возле которого стоял железный котел. На стене и на сваях висели шорты и другая одежда европейского покроя. Но на некоторых из мужчин, как и на никобарцах, была набедренная повязка. Каждая из четырех семей имела свою "спальню": угол, отгороженный плетеными циновками.

Под потолком висело несколько духовых ружей длиной до двух метров. Их украшал узор из выжженных точек. Рядом с ружьями висел бамбуковый колчан с отравленными стрелами без наконечников. Духовые ружья используют главным образом для охоты на птиц.