Елена Петрушина - Воля, Чернышевский и Калачик

Людям, которые никогда не держали собак и кошек, будет несложно представить ту степень брезгливого пессимизма, с которым я отвергала саму идею завести зверушку.

Мои бабушка и дедушка, с которыми я выросла в деревне, относились к животным бестрепетно. Каждое из них исполняло свою роль и обитало в отведённом месте: собака – в конуре, корова и овцы – в пригоне, куры – в курятнике, а кошки – нигде. Гладкошёрстные охотники ловили мышей и крыс, ласок и хомяков по всей территории крестьянского хозяйства. Это были настоящие бойцы – свирепые и безжалостные к врагам, добрые к детям. В моей памяти окрас этих кошек сохранился как терракотовый с пятнышками. Собаку я помню смутно. Звали пса Цыган, был он огромен и чёрен, как ночное сибирское небо. Ну и всё. Зачем ребёнку помнить подробности о том, кто не уберёг от старого козла, не отогнал своим громким лаем опасность? Козёл был драчливый, не раз загонял на прясло гостей и многочисленных моих тёток. Досталось и мне: при попытке познакомиться с бяшей я была в одну секунду поднята рогом на приличное расстояние от земли, так что потом долго болело подмышкой.

Короче, воспитание оставило во мне убеждение, что животные должны жить на воле. А поскольку с третьего класса я жила с родителями в Новосибирске, то и просить собачку-кошечку мне в голову не приходило. Когда же в 2013 году я переехала из мегаполиса на хутор в другой части страны, то собачек и кошечек мне стали настойчиво предлагать чуть ли не каждый день. Не скучно будет. Не страшно будет. Ну и так далее. А как может быть скучно в деревне, где собак называют не иначе как Анубис, а печник в прошлом – физик-ядерщик? Тут и ездовым котам не удивишься. Но заводить их всё равно остережёшься. Ибо…ибо, как говорил классик. И как может быть страшно там, где ходят только лисы и олени? Всё предсказуемо.

Не заводить животных была и другая причина: мне хотелось учиться и путешествовать, а с таким бременем и на день не уедешь.

Сейчас, спустя пять лет после переселения, я держу и пса, и кошку. Наверное, корни мои прижились. Говорят, когда человек заводит животных, можно считать, что он не уедет. А началось моё «животноводство» с маленького рыжего щеночка, который выбрал меня сам.

Я направлялась из Печор домой. На Рижской мне встретился мальчик, который увещевал своего щенка: «Несчастье моё, пойдём». Я спросила, почему он так называет собаку. Мальчик сказал, что она всюду за ним ходит, неотвязно.

– Подарили на день рожденья, – как-то уныло и беспомощно сообщил он.

– Так ведь и хорошо, что ходит за тобой. Это такой инстинкт у неё, собака – компаньон, должна человека сопровождать. Хороший у тебя пёс.

Пёс всё это выслушал и пошёл со мной. Гнала. Он было вернулся к хозяину, но вскоре догнал меня, и, вопросительно заглядывая в глаза, бодро зашагал рядом.

Я подумала, что если он выбрал меня, то пусть идёт. Сможет пройти десять километров до хутора – оставлю себе. И совесть мучить не будет. Тем более, для мальчика это рыжее чудо – несчастье, а для меня – некто, совершивший выбор «по родству бродяжьей души».

Я шла привычным шагом, собачонка пристроилась у правой ноги и семенила рядом, иногда отбегая утолить жажду из лужи. Навстречу попался пожилой сухонький мужчина, ведущий велосипед.

– Вот, увязалась за мной и идёт, – зачем-то сообщила я.

– Ну, так гордиться надо! Собака хозяйку чует, – улыбнулся он в ответ.

Рыжая спина со светлой поперечной полосой на уровне лопаток двигалась далеко внизу, не отставая ни на шаг. Чем-то эта спина напоминала облачение рыцаря-крестоносца. Когда солнце стало жечь в упор, щенок зашёл мне за спину и шагал в моей тени. Один раз мы остановились отдохнуть на пару минут, когда я немного устала. Тогда она быстро упала на землю в тени и, когда я продолжила путь, снова взяла на себя роль сопровождающего.

Так мы дошли до дома. Было радостно. Я никогда не держала собак и сама не стала бы покупать. Но я с удовольствием стала заботиться о той, которая меня выбрала.

На другой день заехала Анжела, сельский ветеринар, и определила, что это самочка в возрасте молочных зубов. Поглядев на то, как собака пулей носится по лужайке, она и имя ей дала – Пуля. Это было точное попадание в темперамент щенка. Но был у него уже характер, который заставил прошагать к новому дому десять километров своими маленькими лапками. Я думала пару дней, наблюдала, и, в конце концов, назвала её Волей.

К концу недели Воля уже воспринимала дом и меня как охраняемые объекты и угрожающе тявкала при появлении незнакомых ей людей. Она поняла, что ей нельзя валяться в теплице и на грядках, а также совать голову в дверь и скакать мне на ноги. Последнее её очень возмущает, потому что собачья радость при виде хозяйки не знает пределов, – хочется играть, подпрыгивать, облизывать и нежно покусывать руки, валиться под ноги и подставлять пузико…Что ж, будем жить, Воля.