Наталья Крудова - Сиамская овчарка

Рано утром я поехала за волчонком. В дирекции быстро оформили документы и тут же дали пропуск, чтобы вынести зверя через контроль.

С детства мне хотелось иметь волка. Я представляла, как мы спокойно идём по улице. Или как носимся по лесу, и он учит меня охотиться: я — его поводырь в городе, а он — мой наставник в лесу…

И я пошла к клетке. Волчонок оказался раз в пять больше, чем я предполагала. Судя по ветеринарному свидетельству, ему было три месяца, а ростом он был почти как взрослый. Если бы документы на волка не лежали у меня в кармане, я бы, наверное, отказалась.

Но было уже поздно. Подошли люди, чтобы посмотреть, как я буду брать волчонка.

И я поняла — его надо взять быстро, чтобы не собирать толпу.

Волчонок был злой. Он не бросался сам, но стоило мне подойти ближе, как губы его вздёргивались к носу и редкие как у крокодила, молочные зубы щёлкали возле моей руки.

А все смотрят, смотрят и ждут. Тут принесли ящик. Но ящик оказался мал. И я делаю второй заход к волчонку, пытаюсь взять его сверху за загривок. Волчонок врастает в пол. Я медленно тяну к нему руку, он не выдерживает. Прыжок — и зубы щёлкают у моего лица. В толпе за спиной смеются. Но мне уже всё равно. Волчонок забился в угол и смотрит на меня оттуда. Он не укусил меня, и это не промах. Волк благороден. Но больше мне нельзя ошибиться. Я должна взять его красиво. Красиво — значит, одним движением и чтобы не укусил. Выход есть, но это предательство. Мне не хотелось бы так начинать свои отношения с ним.

За барьером смеются, и я решаюсь. Подхожу спокойно, смотрю в сторону. Так же, не глядя на него, протягиваю руку — я тебе доверяю, на, если хочешь, кусай. Он делает выпад, и моя рука у него в пасти, жмёт, но не больно, и смотрит на меня. Я отвечаю волчонку коротким, дружелюбным взглядом. Волчья этика требует после этого больше не подходить и подождать, пока волк сам не подойдёт. Но этого можно ожидать целый день или месяц, а мне надо сейчас, сразу. И я безвольно опустила руку на пол и продолжала сидеть около него.

Волчонок смотрел на меня удивлённо — разве ты ничего не поняла, а я принял тебя за свою. Он смотрел на мою безвольную руку и по ней видел, что я ничего не замышляю против него, что я не опасна. И вот тут я резко и крепко схватила его за шею. Звери врать так не умеют. От обиды и унижения волчонок на секунду растерялся. Другой рукой я схватила его за хвост. Теперь с ним можно было делать всё что угодно. Я взяла его красиво, и мне стыдно. Он висит в воздухе, шкура на шее с запасом, как у щенка, и, несмотря на размеры, он такой лёгкий.

В ящике он бился и грыз доски с такой силой, что молочные зубы вонзались в дерево.

Это была волчица, и я назвала её Варькой.

Варька тихо сидит под диваном. Вечером она вылезает и старательно изучает комнату. Она не смотрит на меня, только чуть огибает то место, где я сижу.

Она быстро обнюхивает все вещи, коротким галопом проносится по комнате и вдруг вскакивает на окно. Посыпались стёкла, и Варька, испуганная, с рассечённым надвое носом, кинулась на диван. Мне страшно. Нос не перевяжешь, время позднее, ветлечебница закрыта. Я заглядываю под диван. Варька лежит, положив морду на лапы, кровь льётся сильно. Я даю ей сырого мяса и воды похолодней.

Долго вожусь, загораживая окно стеллажом. Убираю бьющиеся предметы и всё лишнее.

Время от времени я заглядываю под диван. Варька лежит всё в той же позе, лужа крови перед ней становится больше. Волчица смотрит на меня холодно, и помочь я не могу. В час ночи я задремала.

Проснулась внезапно от того, что комната моя трясётся. Варька грызёт дверь. На мой голос она оглядывается и внимательно смотрит на меня ясными глазами. Волчица оказалась живучей.

Я даю Варьке мясо и долго стою с протянутой рукой. Не взглянув на меня, волчица опять залезла под диван.

В соседней комнате переговариваются соседи. Я надеюсь, что они не сумеют отличить волка от собаки, когда придут ко мне выяснять отношения. Во всяком случае, не сразу. Например, мою белую королевскую кобру они долго считали ужом и были спокойны.

И тут я увидела, что Варька ест мясо, значит, рана не опасна. (Смертельно раненные животные не едят.)

Целый день Варька спала.

Вечером, как только я потушила свет и легла спать, Варька вылезла из-под дивана и опять принялась за дверь. Она надкусила совсем немного, а треск раздался на весь дом. Пришлось встать и включить свет. Я взяла флакон лосьона «Утро» и облила дверь сверху донизу. От этого запаха Варьку стало тошнить. Форточку открыть нельзя из-за книжной полки. Волчица начала с разгону прыгать на стены. Разгонится и прыгнет. Потом она устала и заснула. Сначала она просто дремала, вздрагивала и прислушивалась, а потом заснула, как младенец. Её можно было трогать и переносить с места на место. И я надела на неё ошейник.