Иоланта Сержантова - В одной тональности…

С лёту под арочкой наперебой.

Солнце утюжит тропинки до лавочек,

Ветер крахмалит и сушит собой.

Звуки полёта шмеля основательны,

Но непросты, как закат и восход.

Как же ты был, человек, невнимателен…

Как же загадывал ты наперёд.

Бабочка удочкой хобота щупает,

Спутав ладошку с цветка лепестком.

Рыба не плачет, а хлопает, хлюпает.

Там же беззубка плюётся песком,

Чертит узоры-дорожки на донышке

Быстротекущей, как время, реки.

Греются мухи на мартовском солнышке.

Если не можешь сдержаться – беги!

Прочь от себя, насовсем, основательно.

Как же, ты был?! Человек невнимателен…

Сгорая, рукопись, даёт ту силу печи,

Которой не решаются перечить

Дрова сырые, и заплаканный лоскут

Случайно выпавший из влажных хладных рук,

Старательно терзавших ткань бумаги.

Нагими со страниц уходят страхи,

И бродят после нас, среди, промеж,

Стремясь проникнуть между сонных вежд,

Во снах гуляют,не надев перчатки.

А мысли, виноватые в зачатке

Того, с чем мы уходим, не затем,

Чтобы менять названья горьких тем

О жизни, чья ж беспечность, человека,

Всё ищет?! Не находит лишь ответа

На главное, зачем теперь и тут

Звучит его, столь бессердечный стук…

Вьюжит март. Стыдится город южный.

Сахар пыли в полукружье арок.

В кружках не разбитых тротуаров

И подлесок всплеска, чай, простужен.

Подлым прошлым, нас не отвлекает,

Но сомненью в том не потакает…

Мнётся мненьем и мерцает имя,

Но не вспомнить. Реки, как сомненья:

Мимо, чуть смочив, корова вымя

В скользкий ил ногой. (О, небо, где я?!)

Пьёт, не отрываясь, воду Волги.

Ей любовь к земле привили в вену.

Нет вины на свете, это долго.

Не ищите Родине замену.

…

Рыданья напоказ?

Всё лучше, чем, сказавшись недалёким,

Не замечать, того, – гусиный клёкот,

Звучит не для забавы. Дальних мест

Так много, но родные – лишь окрест,

Того гнезда, где ты открыл свои глаза,

И в первый раз, взамен иного, ты сказал

То неизбывное и искреннее:"Ма…"

А дальше, что ж? Она всё знает, и сама

Тебя прервёт, и ненамеренный порыв

Собой закроет. И ещё один надрыв

На сердце будет зарубцован у неё.

А мне ль не знать об этом. Также и моё

Неуместные прочерки, буквы и точки,

Аккуратного почерка грядки, как строчки,

Как намёк на земное, порука блаженства.

Но утрачено счастье, и чисто по-женски

Ищешь повод, подвох и в потоках упрёков

Забывается то, что опять одинока.

А в заботах о доме и сплетнях с соседкой,

Запиваешь слезами свой завтрак нередко.

И постель утюгом нагреваешь. При муже

Он стоял на окне и пылился, не нужен.

Только ты с пустяками никак не мирилась,

Ты, как баба базарная, – корчилась, злилась.

А теперь? Всё назад бы, впустила, да только…

Он давно уж с другой целовался под "Горько!"

И она – распустёха, неряха, беззуба,

И сварить не умеет ни щей и не супа.

Только – любит, то ясно по каждому взгляду.

Берегите друг друга! А что ещё надо?

Оставлен след насколько крепче узы…

Всё видно там, где меркнет белый свет,

И талый снег не пахнет, и арбузы

БелЫ, невкУсны. В прорези монет

Не видно, только звон глухой о днище,

Нестройный звук гитарный, перебор.

Себя всегда не так, не там мы ищем:

Кому притворство, а кому притвор, -

Никак иначе, вздумалось, – бывает,

Звезда пропала, млечной пеной снег,

В минувшем он, как прежде, узнаваем.

Как от себя несбывшийся побег…

Свинцом на душу – неба облака

Легли, и, настроения не пряча.

Прогонит ветер их, издалека,

И, миг спустя, окажется утрачен

Его простой и благородный лик.

Он бледен и безлик? То не по меркам.

Ему так шёл седой густой парик,

Но то был случай, прихоть иль поверка.

Примерно так же жизнь плашмя веслом

И по воде кругами неумело.

Но ты привязан к ней морским узлом

И тем, одним, но бесконечным делом.

Следишь за тем, как утекает время,

Спокойно на поверхности воды,

И страхов ненавязанное бремя

Не трогает. Случится, но не ты

Окажешься к грядущему причастен.

Несчастен тот, иной. Так, между строк:

Ты ни при чём, и в этом безучастен,

Как распустившийся на дереве листок.