Павел Мариковский: Два лика пустыни

Что-то следовало придумать. Тогда я убил слепня, вознамерившегося полакомиться моей кровью, положил его возле муравейника, подождал. Вот из похода вернулся очередной разведчик. Нашел слепня, бросился из стороны в сторону, никого не встретил из своих. Попытался утащить добычу сам, но не осилил, слишком она тяжела. К разведчику примкнул второй муравей. Но и сил двоих все равно не хватило. Один разведчик помчался к входу, но, не добежав до него, поспешил обратно: вдруг такую ценную добычу кто-нибудь утащит, а в пустыне так трудно с едой! Наконец все же решился — нырнул в норку.

Через одну-две секунды наверх выскочила целая орава светло-желтых муравьев, заметались в страшной суете и покрыли слепня копошащейся массой. Тогда скрепя сердце — все же жаль малышек — я хватаю слепня вместе с прицепившимися к нему несколькими муравьями и бросаю в морилку.

Среди оставшихся на песке переполох, неуемная беготня, поиски. В этот момент к норке приближается охотник с маленькой мушкой. Его мгновенно обступают со всех сторон. Но добыча ничтожна, помощи не требуется, и толпа расступается также быстро, как сбежалась.

Долго в недоумении метались муравьи в поисках исчезнувшего слепня.

Суровые условия жизни в сыпучих песках пустыни выработали у муравья-невидимки, этого крошечного создания, умение бороться с песчаными заносами своего жилища с помощью ловкого и никаким другим муравьям неизвестного способа.

Песок часто засыпает двери муравьиного дома. Он коварен, даже когда нет ветра и барханы застыли в немом молчании, все равно он тонкой струйкой обрушивается вниз, закрывая сверху подземелье. Поэтому каждый бегунок, кто бы он ни был — строитель, разведчик или охотник, прежде чем отправиться по делам, выскочив наверх, обязательно одну-две минуты отбрасывает песок от входа в сторону. В это время глаза не способны уследить за ногами, так быстро они мелькают. Привычка отгребать песок от входа настолько постоянна, что ей следуют даже тогда, когда, казалось бы, в этом нет необходимости. Эта привычка — общественный долг, всем присущий и свято выполняемый.

Когда песок, влекомый ветром, течет струйками или за ночь покрывает муравьиный домик толстым слоем, тогда происходит самое удивительное в жизни этого жителя пустыни. Бегунки выстраиваются аккуратной и ровной цепочкой по пять — десять особей и, соблюдая строго одинаковую дистанцию между собою, примерно около сантиметра, начинают быстро перебрасывать друг другу песок. Он летит непрерывной струйкой по живому конвейеру, работающему будто заведенный механизм — слаженно, ритмично и без помех.

Удивительнее всего то, что за конвейером будто ведется неукоснимое наблюдение других, находящихся вблизи бегунков, так как тех, кто устал и выбыл из строя, мгновенно подменяют, и цепочка лихорадочно работающих муравьев-невидимок не обрывается.

Иногда конвейер внезапно распадается: муравьи разбегаются в стороны и каждый гребет песок по-своему. Затем через некоторое время муравьи столь же неожиданно вновь выстраиваются поточной линией.

Песчаный Калкан, или, как его еще называют, Поющая Гора, удивительное место в Семиречье, да и, пожалуй, на всем земном шаре. Здесь чистый однородный и многократно перевеянный ветрами песок улегся громадным барханом, высотой около трехсот метров и длиной в несколько километров. Когда наметенный ветром песок начинает скатываться вниз, гора, слегка вибрируя, начинает громко жужжать.

Кусты саксаула, песчаной акации и дзужгуна атакуют гору снизу, пытаются ею завладеть и закрепиться на ней. Несколько кустиков поднялись до половины склона, но гора не сдается. На каждом шагу следы трагедии: то из-под песка тянутся верхушки погребенных и погибающих кустарников, то торчат, будто скелеты, обнаженные корни.

Поющая Гора — обитель муравья-невидимки, и никакие другие муравьи на ней не могут ужиться. Гнезда его повсюду, даже там, где песок голый и совершенно безжизненный. Долгое время мне было непонятно, чем питаются здесь песчаные бегунки. Загадка, как всегда, разрешилась неожиданно. Поющая Гора подобна раскаленной сковородке, и многие насекомые, попавшие на нее, гибнут от нестерпимого жара. А бегункам не страшен сыпучий раскаленный песок. Они быстро разыскивают и волокут на съедение таких несчастливцев. Так Поющая Гора кормит песчаных бегунков.

Какова она — мы еще не знаем.

Однажды свирепый и прохладный ветер с востока дул беспрерывно весь день, и вершина Поющей Горы закурилась длинными космами песка. Ветер замел все следы, нагромоздил валы возле кустов саксаула, песчаной акации и дзужгуна, а когда к вечеру прекратился, сразу потеплело и солнечные лучи согрели остывшую землю. Во время песчаной бури муравьи-бегунки сидели в своих подземных ходах. Они несложны, идут на глубину до полутора метров, до слоя плотного и слегка влажного песка.