Юрий Ситников - Скитания Кота

– Это и есть та зверюга? – улыбнулся Владислав. Он открыл заднюю дверцу, помог Насте с Котом на руках сесть в салон, потрепал по волосам Марка, но мальчик быстро отстранился, обежал машину, юркнув внутрь с другой стороны.

Когда машина выехала со двора и Влад с Анастасией начали переговариваться, Марик, стараясь отключить слух, сначала гладил Кота, а потом, повернувшись к окну, закрыл глаза. Он думал о странном поведение мамы. Изменилась, конечно, она за последние месяцы, и эта перемена Марику не по нраву. Раньше как было, жили они вдвоем и не знали забот, Марк ходил в детский сад, мама дома занималась своими переводами. Вечера проводили вместе, гуляли, ходили в кафе, в кино на мультфильмы, дома играли в многочисленные настольные игры, а как смеялись заразительно. Скажет что-нибудь Марк – и заливаются оба. Весело было, беззаботно, и казалось Марку, будет продолжаться эта веселая беззаботность целую вечность. А почему бы и нет? Хорошо ведь ему, хорошо его маме, чего ещё надо?

И вдруг полгода назад, откуда ни возьмись, появился Владислав. Домой стал к ним приезжать, подарки Марку дарил, маме цветы привозил, конфеты, коробочки какие-то в яркой бумаге. Веселый вроде он, Влад этот, но непонятно Марику, чего ему от них надо? Зачем нарушил их уединение, испортил идиллию?

Вечерами мама стала другой, неинтересной, все чаще просит поиграть Марика одного. Сама или по телефону с Владом разговаривает, или стоит у окна с чашкой кофе, размышляет о чем-то. Одним словом – странная. Опять же, с появлением Влада разучилась принимать самостоятельные решения. То все сама и сама, а теперь чуть что – надо с Владом посоветоваться. Вот, например, как сегодня, с рыжим котом. Недалеко от дома есть ветеринарная клиника, и Марик с мамой запросто могли отнести туда кота без посторонней помощи. Так нет, позвонила Владу. А тот примчался, конечно, куда ж он денется. И зачем-то повез их в совсем другую ветлечебницу.

Марик вздохнул. Какие же все взрослые загадочные люди. Его маме и Владу по тридцать семь лет, а они ведут себя как дети, честное слово. Спрашивается, чего сейчас улыбаются? Марк посмотрел на мать. Держа на коленях сумку с утихомирившимся Котом, Анастасия улыбалась краешком губ, когда замечала в зеркале заднего вида взгляд Влада. И он тоже улыбался и подмигивал Насте, отстукивая пальцами по рулю в ритм льющейся из динамиков тихой музыке.

– Как дела в саду, Марк? – спросил Влад, обернувшись назад на светофоре.

– Нормально.

– А чего такой грустный, если дела нормально?

– Кота жалко.

– Не вешай нос, парень, сейчас доставим его врачам, подлатают вашего пирата, будет как новый.

– Мам, мы возьмем его себе?

– А вот этого делать не советую, – Влад выключил радио. – За ним уход нужен, зачем вам лишние хлопоты. В лечебнице оставим, подлечат, на волю выпустят. Правда, Настен?

– Мам, пожалуйста!

Анастасия переглянулась с Владом, тот снова ей подмигнул и улыбнулся.

– Посмотрим, – ответила она сыну.

Марик погладил спящего Кота по спине. Посмотрим – не ответ. Это слишком пространно и может означать как да, так и нет. Раньше мама согласилась бы сразу, теперь прислушивается к Владу. А почему он должен решать, кто будет жить в их квартире, а кто нет? Марик перевел взгляд на мать и пришел к выводу, что все-таки сможет уговорить её не оставлять Кота в лечебнице. Так ему подсказывал его внутренний голосок.

Коту сбрили шерсть на больной лапе, обработали кожу антисептическим раствором, сделали укол и отправили минут на двадцать в коридор. А в коридоре другие животные, тоже больные и несчастные, и от каждого животного исходит специфический запах, и Кот вдыхает эти непохожие друг на друга запахи и пытается понять, в чем он провинился, если его снова привезли в место, где есть страшная комната?

В кресле напротив сидит женщина, держит на коленях белую кошку, а та надрывается – тоже не может взять в толк, зачем она здесь. Заметила Кота – ноль эмоций, продолжает кричать. Хозяйка успокаивает, гладит, целует, а кошка, обезумев от страха, предупреждает хвостатых сородичей об опасности. Люди-то не понимают кошачьего языка, а Кот понимает, и он слышит, как белая ангорка молит о помощи, и каждое её гортанное « Мя-я-яуа , мя-я-яуа !» в переводе на человеческий язык означает « Беда, беда! ».

А хозяйка успокаивает. Глупая какая! Бежать отсюда надо, а не целовать. Почему же люди такие непонятливые?