Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 22. Прогулки по опушке

А коршунов можно назвать тут падальщиками. Их много. День-деньской летают над старицей – не сверкнет ли снулая рыба или еще что съедобное, не брезгуют съестным мусором у кострищ. Не гнушается эта птица отнять еду у других. Первоклассный рыболов скопа, встретив на пути к гнезду коршуна, предпочитает бросить рыбу и поймать новую, лишь бы от грабителя отвязаться. Скопы на старице, кажется, нет, но коршун находит кого обидеть. Повсюду на листьях в кувшинках сидят еще плохо летающие птенцы крачек. Родители носят им маленьких рыбок. В одном месте видели: мать отдала молодой крачке щуренка величиной с палец, и та сразу засеменила по листьям кувшинок и скрылась. В другой раз такой же момент вместе с нами высмотрел коршун и с ловкостью акробата нырнул к воде. Мамаша-крачка немедленно бросила рыбку, боясь, что добычей охотника станет птенец.

– А что филины? – спросил я приятеля.

Девяносто два килограмма.

Этой весной тут, у Дона, мы с Александром снимали на меловой круче гнездо самой крупной нашей совы. И были озадачены. Саша видел до этого трех птенцов. Во время же съемки их оказалось два – старший и младший. Куда делся средний – было загадкой. Теперь Саша рассказывает, что средний птенец через неделю снова в гнезде появился. Где был? Саша обшарил дно расщелины у обрыва и нашел следы столовой – перья птиц, хвост водяной полевки и обрывок заячьего уха. Родители кормили тут отпрыска. Каким образом птенец перекочевал снова в гнездо по крутому обрыву? Скорее всего, в лапах у взрослой птицы.

Дощатник наш создан для тихой воды. Нос у него тупой, как корма, но лодка движется сносно, и мы не заметили, как отмахали веслами километров пять и уперлись в перемычку к новому озеру. Тут мы поняли: дальше и нельзя было бы плыть – жажда! Мы как-то не подумали, что она может мучить и на воде – напиться из старицы было рискованно. Решили выйти на берег и, обжигая о песок ноги, стали топтаться возле дороги по пойме, ожидая машину. Слава богу, она вовремя появилась. Мы утолили жажду и получили в подарок еще бутылку воды. В разговоре выяснилось: в машине едут такие же рыболовы, как мы. Жара и бесклевье вынудили уехать. Как и везде, зашел разговор об электрических удочках, распространившихся, как эпидемия, и убивающих все живое. «Тут одних казаки приструнили…» – сказал угощавший водою парень. А Саша в лодке уже рассказал, что и тут, на старице, начали появляться эти ловцы, увозя по мешку рыбы. Казаки станицы Казанской предупредили: «Мужики, мы этого не потерпим…» Однако «электрики» явились вновь. Расправа была простой: когда, дождавшись ночи, пришлые принялись на одном из озер за обычное дело, казаки их машину облили бензином и подожгли. «С тех пор не ездят». Это случай, когда терпение у людей, что называется, лопнуло. Закон наказанья за омертвление вод не работает, и люди начинают действовать по неписаному закону. Кто их осудит?

Калитвянская яма

Между тем в лагерь прибыл гонец: «Гороховский лесничий на Калитвянской яме вынул сома под сто килограммов». Мастера нашей компании подобных сомов видали, но, проиграв Дону и его старице почти что вчистую, увидели шанс отыграться сомами. И немедленно лагерь наш стал на колеса.

До села Гороховки на Дону было километров сорок, и к вечеру мы были уже в доме лесничего Николая Алексеевича Багринцева. Об этом человеке, лучшем сомятнике на Дону, в прошлом году мы писали. Но тогда сомик попался некрупный, примерно на пуд. На этот раз большого сома Николай Алексеевич поймал там же, на яме, возле парома. В войну тут была переправа. Несколько танков с нее упало. И, возможно, помимо большой глубины ямы, сомы любят ее за железо на дне, оно для них что-то вроде коряг.

В соме длиною больше двух метров оказалось девяносто два килограмма. Для фотографирования это чудище поднимали, подтягивая веревку автомобилем. Клюнул сом на налима – наживку лакомую и долго живущую на крючке.

Надо было видеть, как засверкали глаза Мастеров. Немедленно к Дону! Николай Алексеевич знал о нашем приезде и сделал главное – наловил с сыном для наживки налимов.

И вот на заходе солнца началось священнодействие. Близко в середине Дона плывет лодочка, а в ней сомятник и один из наших. Работа простая, но требующая сноровки и аккуратности – скользкого налима надо нужным образом посадить на крючок.

Все сделано. На берег из Дона тянутся лески к прутикам с колокольцами, а концы их привязаны к кольям: сом – рыба сильная. Был случай тут, когда сом утопил ловца, неосмотрительно намотавшего прочную леску на руку.