Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 22. Прогулки по опушке

– Что испытываешь сейчас, вернувшись в Москву?

– Больше всего – какое-то облегчение, сознанье, что люди должны все-таки жить среди людей. Дочь у меня имеет в Москве хорошую работу. Съездила в Сибирь за своей дочкой. Та на заимке жила с бабушкой (отцовской матерью). Нас с Аней она не знала и поначалу не хотела знать. Но таежная бабушка сумела ей все хорошо объяснить, и вот сейчас мы все вместе.

– Счастливы?

– Не знаю, как и сказать. Но, думаю, случилось то, что должно было случиться.

– А как думаете, что там было утром, когда Агафья неожиданно поняла: на одного постоянного жильца в «усадьбе» стало меньше?

– Ну что… Побежала Агафья в избу к Ерофею, показала записку. Тот, почесав бороду, наверное, сказал: «Я ж тебе говорил…»

– Как у них сейчас там дела?

– Думаю, как обычно. На огороде в этом году все хорошо уродилось. Козы доятся, куры несутся. Но тяжело, конечно, Агафье и Ерофею – одна больная, другой – без ноги.

– Надя, а вдруг захочешь вернуться?

– На житье – вряд ли. А в гости… В гости обязательно съезжу, когда все как следует утрясется. В уголке сердца до конца дней моих будут жить и Агафья, и Ерофей, и горы, и речка, и кедры. Это не шутка – пять лет трудной, незабываемой жизни.

• Фото автора. 7 августа 2003 г.

Упредим заблужденье: Льгов – это вовсе не Львов. И еще: Льгова два – один очень древний, находится на землях курских, там, где течет река Сейм. А этот Льгов (степное село на Орловщине) сделал известным Тургенев. Помните, с Ермолаем он приехал сюда поохотиться? Экспедиция их, живо описанная (прочтите о ней в «Записках охотника»), закончилась трагикомически. Плоскодонка («дощаник») хлебнула воды, и охотники вместе с владельцем лодки, стариком, имевшим во Льгове прозвище Сучок, оказались в воде. Забавный эпизод этот представлен читателям на фоне здешней природы, большого села и двух колоритных его обитателей, переживших бедствие вместе с заезжим барином и неизменным спутником его охотником Ермолаем. Это он «подбил» Тургенева поехать на пруд села, лежащего в ста верстах от Спасского-Лутовинова. И это ему подражал приятель мой, редактор детского журнала «Муравейник» Николай Старченко: «А поедемте-ка во Льгов!» День был ясный, солнечный. Захотелось глянуть на село и на пруд. Возглавлявший компанию нашу директор Тургеневской усадьбы-заповедника Николай Ильич Левин сказал: «Едем!» И мы немедленно тронулись.

Дорога шла лесостепью. На непаханом поле вблизи от села в будяках и пожухших кустах конского щавеля бродило десятка два пегих коров, среди которых щипала траву оседланная лошадь с жеребенком. И увидели мы пастуха. Это был приветливый человек не то с Кавказа, не то с Востока. Оказалось: турок-месхетинец. Он указал нам на близость Льгова: «Вон церковь видна за деревьями…» Еще мы узнали: в селе уже несколько лет живет с десяток семей «инородцев», занесенных сюда ветрами нашего времени…

Все внимание подъезжающих ныне ко Льгову со стороны Болхова поглощается церковью. Ее возродили недавно из полуразрушенной кирпичной «культи» и, надо сказать, на редкость удачно. Вряд ли даже изначально старинная церковь была так величественно хороша. Приземистый куб постройки соседствовал с колокольней. Сверканием белизны и золотом главок церковь со стороны гляделась лебедем, плывшим за полосою приземистых ветел и зажженных осенью кленов. Кованая ограда вокруг мощеной площади перед церковью была богатой и привлекательной. Проехав по селу и увидев его обветшалость, мы поняли: «Белый лебедь», еще не обкуренный восковыми свечами, появился тут стараниями орловской власти, потому что дорога из Льгова прямо у церкви поворачивает в Национальный парк «Орловское полесье», которым орловцы очень гордятся. Церковь как бы освещает въезд в лесные угодья, но, конечно, и селу кое-что достается от ее величавости. Селенье же, как многие села и деревеньки сегодня, выглядит выморочным и пустынным. В облике Льгова есть кое-что от лежащих рядом лесов – избы бревенчатые, всюду дрова, припасенные на зиму, грибы на нитках сушатся во дворах. Но и степь уже проглядывает кое в чем – в глаза бросаются колодцы с журавликами, погреба перед избами. Стайки гусей за гумнами предполагали речку или, может быть, пруд, характерный для поселений в степи.

Пруд нас очень интересовал. Но кого ни спросишь, где он, пожимают плечами: «Не знаем…» – «Но Тургенев же был во Льгове…» Кое-кто и Тургенева тоже не знал. «Сходите в магазин, поговорите с Алексеем Владимировичем Демидовым. Он должен знать».