Павел Мариковский - Забытые острова

Среди комаров встречаются особенные приверженцы вегетарианского питания. Однажды во время обеда на варенье из ежевики, положенное на хлеб, уселась самка комара кулекс модестус и долго наслаждалась лакомством. Она была настолько поглощена этим занятием, что не обратила внимания ни на то, как мы с интересом разглядывали ее, ни на то, что хлеб с вареньем находился в движении. Насытившись сладким, комариха мирно полетела в заросли трав переваривать обильную еду.

Вероятно, у каждого вида комаров природа завела особые касты вегетарианцев. Если так, то это полезная для них черта. В особенно тяжелые годы, когда из местности по какой-либо причине исчезали теплокровные животные, комариный род продолжали выручать любители нектара. Они были особым страховым запасом на случай такой «катастрофы». А среди любителей нектара находились и желающие крови.

Как все в природе целесообразно! Еще бы! Миллионы лет были потрачены на подобное совершенство.

Предстоящий наш пробег недолог. Через несколько десятков километров — поворот в сторону станции Копа с главной трассы, ведущей из Алма-Аты во Фрунзе и Ташкент, и небольшой и хорошо мне знакомый распадок. Прежде мы ехали на запад. Теперь наш путь — к северу.

Осторожно веду машину между крутых лёссовых холмов. В это время наш фокстерьер насторожился, стал усиленно втягивать воздух, потом забеспокоился, заскулил и начал метаться по кузову. Едва машина остановилась, как он выскочил из нее и мгновенно исчез.

На поверхности зеленых холмов, прикрытых коротенькой травкой, собаку легко заметить издалека. Но ее нигде не было. Я забеспокоился. Вскоре появился фокстерьер, измазанный светлой лёссовой пылью, взволнованный, с раскрытой пастью и высунутым языком. Я привык к охотничьим подвигам своего четвероногого друга и поэтому, удовлетворившись тем, что пес благополучно возвратился, начал заниматься своими делами. Вдруг мне почудилось, будто на шерсти собаки что-то мелькает. Пригляделся. Оказывается, наш беспокойный участник экспедиции кишел великим множеством крупных блох. Они энергично носились по шерсти, ныряли в густое переплетение волос, выскакивали наружу, вновь скрывались и, казалось, были необыкновенно обеспокоены на своем новом хозяине. Где за такое короткое время собака умудрилась подцепить этих несносных насекомых — уму непостижимо!

Пришлось оставить дела и приняться за ловлю этих неугомонных созданий. Вскоре половина бутылочки эксгаустера из-под пенициллина заполнилась крупными блохами. Они поблескивали на солнце лакированными покровами, сцепившись в один клубок. Никогда в своей жизни не видал я такого изобилия этих несимпатичных насекомых.

Ловля блох оказалась не столь простым делом. Вскоре показалось, что в общем наша охота завершена с успехом. Но едва мы уселись в машину и завели двигатель, как блохи, очевидно повинуясь какому-то сигналу, возможно вызванному вибрацией машины, все дружно, как атакующие крепость воины, полезли на голову собаки, а некоторые стали бодро скакать по вещам. Пришлось заглушить мотор и вновь продолжить охоту поневоле.

Теперь каждому стало чудиться, что блохи забрались под одежду, мы стали почесываться, проклиная нашего неразумного пса, и напоминали собой шелудивых собак. А фокстерьеру хоть бы что! Он не чувствовал паразитов и, наоборот, наслаждался, когда мы возились в его шерсти. Пока мы занимались блохами, солнце основательно разогрело землю.

Ожили ящерицы, замелькали от кустика к кустику. Муравьи-бегунки носятся по земле. Один из них меня поразил: не бежит, а будто летает. Я давно, заглядываясь на бегунков, удивляюсь их неутомимому и быстрому бегу. Это скорее даже не бег, а короткие и длинные прыжки. Муравей, слегка прикасаясь ногами к земле, стремительно передвигается с короткими остановками. После остановки — снова прыжок с подталкиваниями. Совершая горизонтальный прыжок, муравей демонстрирует чудо эквилибристики: на лету поворачивается под углом. Долго и с удивлением я рассматриваю чудесного бегунка, его стройное, несколько необычное от металлического отблеска тельце. Муравья-бегунка кормят ноги: чем больше земли обследуешь, тем больше и добычи встретишь!

До того загляделся на бегунка, что забыл об окружающем. Залаял Кирюшка. Оглянулся: на вершине бугра Николай размахивает руками, что-то кричит. Оказывается, мои помощники забеспокоились, давно ждут. Но наш переезд недолог. Разве миновать такие чудесные распадки между холмами, разукрашенные весенними цветами! Одна за другой следуют остановки, и время летит незаметно и быстро.