Иоланта Сержантова - Муха

Когда нам было лет по тринадцать, родители разрешили встретить Новый год по-взрослому, совершенно одним, даже без бабушки, дремлющей над вязанием в соседней комнате. Мы сами добыли ёлку, отстояв длинную весёлую очередь у грузовика, тащили её до квартиры и на этаж, непоправимо пачкая смолой пальто. Праздничное дерево установили в ведро с песком, укутали ватой, натрясли поверх блёсток, чтобы было похоже на сугроб. Ветки нарядили бусами из разноцветных стеклянных трубочек и шаров, бумажными флажками, склеенными из старых предновогодних номеров «Мурзилки» 6 6 Ежемесячный литературно-художественный журнал для детей от 6 до 12 лет, издаётся с 1924 года , а самую макушку украсили пятиконечной красной звездой, похожей на ту, которая светится изнутри над золотым циферблатом Кремлёвских курантов, и следит за наступлением Нового Года.

Пока девчонки, подвязав мамин фартук, возились в кухне с винегретом и картошкой, как заправские хозяйки, мы выдвинули в центр комнаты стол и натащили от соседей стульев, а когда подумали, что уже всё, на нас возложили ещё одну обязанность, – «достать чего-нибудь вкусненького». Чего именно, сказано не было, поэтому мы были неопределённо свободны, а если честно сказать, то совершенно растеряны, ибо обычно покупали то, «что мамка приказала».

Помню, как мы с Петькой Ивановым, соседом по парте и завхозом нашего класса, по прозвищу Пенёк, брели в растерянности по двору, пока нас не окликнула соседка с первого этажа, тётя Валя. Она попросила помочь донести её сумки до квартиры, а заодно поинтересовалась, чего это у нас такой кислый, не новогодний вид. Мы поделились с соседкой своим горем, дескать, девчонки наши, как царевны из сказки, послали купить «то, чего сами не знаем, что». Тёть Валя рассмеялась, выудила из сумки железную баночку и показала её нам:

– А вот такое вам не подойдёт?

На жестянке было красиво, как на уроке чистописания, выведено: «Селёдка в винном соусе».

– Чего ж лучше?! Ещё как подойдёт! – Подозрительно запыхтел Петька, и мы поехали через всю Москву за этой диковинной селёдкой. Тётя Валя подробно рассказала, где такая водится, она работала диспетчером в такси, и от шофёров узнавала, где что купить, и обо всём, что происходит в городе.

Надо сказать, что Петька был малым работящим, но ушлым и жадноватым, да предвкушение новогодней ночи, видимо, тоже подействовало на него.

– Слышь, Саныч, – теребил он меня за рукав всю дорогу, – селёдка на развес – рупь тридцать за кило, а тут – полтора и в два раза меньше. Надо брать две!

– А не много? – Сомневался я.

– Мало! Да за такие деньжищи, ещё как хватит! Это ж в в и н н о м соусе, чудак человек!

Незадолго до того, как девчонки позвали нас к столу, мы с ребятами, при свете спички в туалете, распили бутылку этого, и хотя ничего не почувствовали, но сочли себя вполне готовыми к проводам старого года и встрече нового. На двух маленьких тарелочках, слева и справа от центральной снежинки скатерти располагалось главное блюдо новогодней ночи – сельдь в винном соусе.

Мы знали, что Старый год принято провожать яблочным сидром, встречать новый – под пролитое на скатерть шампанское, посему, главное невиданно блюдо, – селёдка в винном соусе, которая обещала нам неведомые ощущения, была оставлена на потом. Девчонки отчего-то наотрез отказались пробовать «эту гадость», но с брезгливым любопытством следили за тем, как мы пережёвываем скользкие, солоноватые даже на вид, кусочки иваси.

Быстро проглотив свои порции, мы принялись ждать. Стрелки настенных часов уже во всю шаркали стоптанными тапками по первым минутам нового года, но ничего не происходило. Осторожный Пашка не спешил, зато мы, взорами, полными негодования, торопили тот кусок, который явно не лез ему в горло. Когда Пенёк, наконец, справился, то откашлялся и сипло, солидно пробасил:

– Странно, запаха не чувствую, но вижу! – И закинул в рот розовую помадку, чтобы отбить противный вкус рыбы.

Все за столом захохотали, подхватились и начали бегать, дурачиться у ёлки, осыпая друг дружку конфетти. Нам было так хорошо и весело, просто от того, что мы уже такие взрослые, и у нас вся жизнь впереди, и столько будет ещё этой селёдки… Ловить не переловить.

Nota Bene

В 1991-м году косяки иваси изменили пути миграции и перестали подходить к берегам СССР.

Отогревшиеся на печи мухи, путали день с ночью, и летали по комнате, задевая не на месте расставленные стены. Низкий гул соседского храпа тревожил, как нечаянно запертый меж рамами шмель. Ему в укор, ссыпался камнепад раскалённых топкой углей, – то лопались и распадались на равные кубики поленья.