Александр Малиновский - Под старыми клёнами

Наша компания добралась до речки быстро: огороды не такие уж и длинные, а кончаются они на берегу Ветлянки.

Мы стояли на высоком берегу, а речка была внизу под нами. Она светлой лентой уходила слева направо от нас к горизонту и там пропадала из глаз.

Мы не спешили спускаться к воде – больно уж красивое место. Стояли, любовались. И тут поднялась радуга – высокая и чистая. Радуга – как большая дуга – перекинулась с одного берега на другой.

Все семь её цветов украшали теперь и речку Ветлянку, и дальний луг, и широкое, просторное небо. А над головами нашими зазвенели жаворонки.

– Ребята, сказал я, – смотрите: река как большая бело-серебристая лошадь, а радуга – дуга с колокольчиками – жаворонками. И всё это мчится далеко-далеко в степь и ещё куда-то дальше…

– А мы мчимся вместе с ними, так ведь! – воскликнул Алёшка. – В большой такой телеге из этой поляны! Нас мчит наша речка! Куда-то далеко-далеко!

– Туда, где вы с Настей будете взрослыми, – сказал Андрей Иванович.

– И где вы будете непременно счастливыми, – добавил я.

Настя рассматривала, присев, белоголовую ромашку в медово-пахнущей траве. Она не согласилась:

– Я не хочу уезжать, – спокойно возразила она.

– Я счастливая уже здесь, где папа, мама, деда, баба, Алёшка, – она посмотрела на меня мельком и улыбнулась: – и все остальные – тоже…

Мы все разом заулыбались. И Настя добавила:

– Вот видите, как нам всем здесь хорошо! И весело!

И, правда: было так хорошо! Летний день был замечательный.

И впереди у нас была ещё рыбалка!..

Под старыми тенистыми клёнами у Чураевых опять идут школьные уроки.

– Кто готов рассказать своё стихотворение – таково у нас было дамашнее задание, – говорит дед Сергей и смотрит на своих слушателей.

Все молчат, а Дениска начинает толкать Алёшку: давай ты!

Алёшка молчит. Тогда встаёт Настя.

– Стихотворение про маму, – говорит она.

Я смотрю на неё и тоже волнуюсь. Настя отнеслась серьёзно к домашнему заданию. Пришла ко мне и всё допытывалась, как я пишу свою книгу, откуда в голове берутся мысли такие? Где я беру слова, из которых можно делать настоящую книжку.

– Стихотворение про маму, – повторила она.

Ребята ещё больше притихли. И во дворе зазвучал голос Насти:

Все сначала удивлённо молчали. Когда Настя закончила, громко захлопали в ладоши. А Ромка свалился со скамейки и не заплакал, а тихонько снова залез на своё место и захлопал в ладоши, когда все уже перестали хлопать.

Дед Сергей подошёл и погладил по головам и Настю, и Ромку.

Когда игра в школу закончилась, я подошёл к Насте:

– Видишь, и у тебя получилось стихотворение, а говорила, не знаешь, откуда брать слова.

– Это потому, что я всех люблю, вот и получилось, – пояснила Настя. И радостно засмеялась.

Настя, Алёшка, Денис, Ромка и я только что вернулись из леса. В молодом сосняке смотрели, не появились ли белые грибы, подосиновики, а на лугу – шампиньоны. Мы ничего не нашли. Очевидно, рано ещё, хотя три дня назад была шумная гроза и сплошной стеной хлынула на знойную землю живительная, несущая рост влага. Стоит, очевидно, ещё подождать денёчка два и повторить свой поход.

Мы, приморившись, сидим в тени наших друзей-клёнов.

Большая бабочка-капустница порхала-порхала по двору и села на край нашей скамейки. Денис снял свою адидасовскую спортивную кепку и стал подкрадываться к бабочке. Она вспорхнула, но тут же села на другом краю доски. Мы все наблюдали за его охотой. Наконец-то он изловчился и совсем было накрыл бабочку кепкой. Но бабочка вылетела из-под неё в самый последний миг и стала виться сначала над головами у нас, а потом поднялась совсем уж высоко. Напрасно Денис ладонями, сложенными лодочками, пытался всё же поймать её. Неуловистой оказалась кепка фирмы «Адидас».

– Какой меткий промах! Надо же! – то ли удивившись, то ли с досады воскликнул Денис.

Мы дружно рассмеялись. Он помолчал немного и тоже начал смеяться.

Пока Денис охотился за бабочкой, я обнаружил на рукаве своей куртки клеща. Быстренько всех заставил осмотреть друг друга. Больше клещей не было. Даю пояснения:

– Ребята, клещ может быть очень опасным, он – разносчик болезней. Его трудно чем-либо раздавить, даже ногой не получится.