Александр Малиновский - Под старыми клёнами

Когда подошли к затравевшему озеру, подала голос золотистая иволга. Печальный и нежный зов её, как дуновение, прошёл по тальнику и затих. Словно замолчала робкая флейта, пропав в дупле огромной старинной ветлы.

Не знающий грусти бодрый дятел тут же заполнил наступившую паузу гулкими ударами клюва по сухому дереву.

И грусть прошла.

Деловитый дятел, не жалея себя, словно барабанщик, готов был построить под свою дробную музыку весь птичий окрестный мир.

– Мой отец – молоковоз, – говорит важно Настя.

Они сидят с Алёшей на кухне и бабушка Вера, пока не готов завтрак, угощает их молозивом – молоком от недавно отелившейся коровы. Бабушка его томит в печке и ставит на стол в большой плоской чашке.

– Добавь «чик», – подсказывает бабушка.

– Бабуль, мне непонятно!

Бабушка Вера поясняет:

– Молоковоз – это машина, которая перевозит молоко. Если добавить к этому слову «чик» – получится «молоковозчик», почти как у Алёшки дедушка: «лётчик».

– Тогда самолёт, на котором летал мой дедушка, будет называться просто «лёт», да? – спрашивает внук. – Если без «чик», он же летает не сам, а дедушка рулит.

Бабушка Вера молчит. Она не знает, что сказать. Чуть помолчав, произносит:

– Ну, вас, чикалки-чирикалки вы мои. Голову сломаешь с вами.

– Бабушка, – спрашивает Настя, – а почему у нашего дедушки Сергея такое большое тулбище. Он поэтому на самолёте не летал, а на машине ездил? Не умещается в самолётной кабинке?

– Не тулбище, а туловище, – смеясь, поправляет бабушка, – чудишь ты нарочно, что ли?

Алёшка тоже недоумевает:

– Мой дед летал на самолётах и здоровый, не хромает. А дед Сергей работал шофёром, у него спина болит и он два раза попадал в аварию. Он мне говорил. Значит шофёром работать опаснее, чем лётчиком? Машинам на земле тесно. Чтобы не сталкиваться, надо летать?

– Вот будет под клёнами ваш урок, там и спроси, – отвечает бабушка Вера.

У бабушки Веры две козы. Одна большая и одна маленькая такая, а похожа на взрослую.

Бабушка Вера говорит, что коза Мариша хотя и маленькая, но старше своей сестры Ариши. А не выросла она оттого, что, когда была совсем молоденькой и глупой, съёла кусок поролона. Часть удалось у неё изо рта вынуть, а небольшой кусок она всё же проглотила. После этого козочка чуть не померла, но всё же её выходили. А рост прекратился.

– Отпоили козьим молоком – очень оно оказалось полезным, – сказала бабушка Вера и как-то особенно посмотрела на Алёшку.

Алёшка как услышал, что она сказала, сразу заволновался. Это все заметили, потому что он стал ходить около бабушки Веры и что-то думать так сильно, что лицо изменилось.

– Что с тобой случилось? – спросила бабушка Вера и в её глазах засверкали искорки.

– Я вчера нечаянно жвачку проглотил, – с досадой проговорил Алёша.

– Жвачка не из поролона, – сказала Настя, – вырастишь, ты же не козлик. – Она с надеждой посмотрела на бабушку.

Алёшка стоял молча. Лицо его покраснело.

– Не беспокойся, вот сейчас принесу стакан козьего молока, выпьешь и ничего не будет, – обнадёжила бабушка Вера.

Когда Алёшка выпил козье молоко, бабушка Вера и Сергей Иванович тихо друг другу незаметно улыбнулись: до этого Алёшка наотрез отказывался пить козье молоко. Все пили, а он не хотел: говорил, что оно чем-то пахнет непривычным.

Короткие июньские ночи украшены своими певцами. Самым первым недалеко от дома в леске, где-то во втором часу ночи, просыпается соловей. Он, видимо, раньше всех чувствует зарождение утренней зари. Ночь-то в июне не больше воробьиного носа.

Часто в это же время вслед за соловьём подают голоса и жаворонки.

В четвёртом часу начинает греметь вёдрами во дворе бабушка Вера, готовясь доить корову и выгонять её в стадо.

К этому времени уже целый хор голосов: иволга, овсянка, зяблики и все остальные, кто только может подать голос, встречают песней новый летний день.

Я рассказал Алёшке о ночных певцах.

С первого дня ему определили спать в деревянных сенях, в отличие от Насти, которая спит в доме в спальне за лёгонькой занавеской с красивыми полевыми цветочками.

Стены у сеней сделаны из широченных деревянных плах, но они не очень толстые. Потолка у сеней нет – сразу тесовая крыша, поэтому всё, что творится во дворе, все звуки легко долетают в сени.