Джеки Даррелл - Филе из палтуса. Звери в моей постели

— Злодей! — кричал полковник всякий раз, когда ему приходилось измерять площадь вокруг упавшей спички. — Грязная свинья! Проклятый гунн!

Лицо его заметно порозовело, и глаза увлажнились так, что он был вынужден то и дело протирать монокль.

— Ты чертовски меток! — негодовал он.

— Вы сами виноваты, — кричал я в ответ. — Собрали в кучу все свое войско. Идеальная мишень.

— Это входит в мою стратегию. Не учи меня стратегии. Я старше тебя и по возрасту, и по званию.

— Как вы можете быть старше по званию, если я командую целой армией?

— Без дерзостей, самонадеянный мальчишка!

За два часа игры я почти полностью уничтожил войско полковника и утвердился перед самой крепостью.

— Сдаетесь? — крикнул я.

— Никогда! — ответил полковник. — Никогда! Сдаться проклятому гунну? Ни за что на свете!

— Что ж, тогда я ввожу в бой саперов.

— Это еще зачем?

— Чтобы взорвать вашу крепость.

— Крепость взрывать нельзя, — возразил полковник. — Это не по правилам.

— Ерунда! — ответил я. — Во всяком случае, немцы никаких правил не соблюдают.

— Грязный прием! — взревел он, когда я успешно взорвал его крепость.

— Теперь сдаетесь?

— Нет, я буду стоять до последнего, проклятый гунн! — крикнул полковник, лихорадочно ползая на четвереньках по полу и передвигая своих солдат.

Однако, как он ни отбивался, я загнал остатки его войска в угол и окончательно разгромил.

— Боже мой! — выпалил полковник, вытирая вспотевший лоб. — В жизни не видел такого боя. Как тебе удается стрелять так метко, если ты впервые играешь в эту игру?

— Ну, у нас была похожая игра, только мы поражали цель стеклянными шариками, — объяснил я. — Главное — точно оценивать расстояние и направление в стрельбе.

— Черт возьми! — сказал он, глядя на свою разгромленную армию. — Однако мы славно поиграли и славно сразились. Сыграем еще раз?

И мы продолжали играть, и полковник все сильнее горячился, наконец я взглянул на часы и обнаружил, к своему ужасу, что уже час ночи. Очередной бой был в разгаре, а потому мы оставили все как было, и на другой день я снова пришел вечером к полковнику, и мы довели игру до конца. С той поры я проводил у него два-три вечера в неделю, и мы сражались на полу огромной комнаты, и он получал от игры великое удовольствие — почти такое же, как я.

Но вот однажды мама объявила, что нашла наконец подходящий дом, можно уезжать из Лондона. Я здорово огорчился — приходится расстаться со своей работой и с друзьями, мистером Белоу и полковником Энстратером. Мистер Ромилли страшно расстроился.

— Никогда мне не найти достойную замену, — сказал он. — Никогда.

— Что вы, кто-нибудь найдется, — заверил я его.

— Только не такой мастер, как ты, оформлять аквариумы и витрины. Не знаю даже, что я стану делать без тебя.

В день окончательного прощания он со слезами на глазах преподнес мне кожаный бумажник с тисненой внутри надписью золотыми буквами: «Джеральду Дарреллу от товарищей по работе». Я был малость озадачен, поскольку, кроме нас двоих, в лавке никто не служил, но, видимо, он посчитал, что так будет лучше. Горячо поблагодарив его, я в последний раз прошел по переулку Потта, направляясь к лавке мистера Белоу.

— Жаль, что ты уезжаешь, парень, — сказал он. — Право, очень жаль. Вот… это тебе — маленький подарок на прощание.

Он вручил мне маленькую квадратную клетку, в которой сидел самый желанный для меня предмет из его коллекции — красный кардинал. Я был потрясен.

— Нет, вы в самом деле отдаете его мне? — спросил я.

— Конечно, отдаю, парень, конечно.

— Но вы уверены, что сейчас подходящее время года для такого подарка?

Мистер Белоу хохотнул.

— Уверен, — ответил он. — Разумеется, подходящее.

Я простился с ним, а вечером отправился к полковнику, чтобы в последний раз сыграть в его любимую игру. После игры — я дал ему выиграть — мы спустились вниз.

— Знаешь, дружище, я буду скучать по тебе. Сильно скучать. Но ты поддерживай связь, ладно? Не забывай. У меня тут… гм… маленький сувенир для тебя.

И он вручил мне плоский серебряный портсигар. Я с удивлением прочел выгравированную надпись: «С любовью от Марджери».

— О, не обращай внимания, — сказал полковник. — Надпись можно удалить… Подарок одной женщины… которую я когда-то знал. Думал, тебе понравится. Памятный сувенир… гм…

— Большое, большое спасибо, сэр, — произнес я.

— Не за что, не за что. — Он высморкался, протер монокль и подал мне руку. — Что ж, удачи тебе, дружище. Надеюсь, мы еще как-нибудь увидимся.