Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 5

Через мгновение голова огромного льва с пышной черной гривой показалась в отверстии. Желто-зеленые глаза свирепо оглядывали все вокруг, они не мигая уставились прямо на неподвижную фигуру Тармангани, и из широкой груди хищника исторгся густой рык, верхняя губа приподнялась, обнажив мощные клыки.

— Ах ты, брат Данго-гиены! — закричал Тарзан, разгневавшись на то, что Нума возвратился так не вовремя, тем самым нарушив его замыслы хорошенько выспаться в сухой пещере этой ночью.— Я Тарзан-обезьяна, Владыка Джунглей! Сегодня я буду спать в твоей берлоге! Убирайся!

Но Нума не уходил. Вместо этого он взревел и продвинулся на несколько шагов по направлению к Тарзану. Человек-обезьяна поднял камень и бросил его в рычащую морду.

Никто никогда не может быть уверен в поступках льва. Он может поджать хвост и убежать при первой же попытке нападения на него. Так в свое время Тарзану удавалось запугивать многих из них. Но сейчас этот номер не прошел. Камень угодил в морду Нумы, в самое чувствительное для зверей кошачьей породы место — в нос, но вместо того, чтобы заставить зверя бежать, удар вызвал в нем дикую ярость.

Подняв хвост, Нума с угрожающим ревом бросился на Тармангани со скоростью, какую в состоянии развить курьерский поезд. За какое-то мгновение Тарзан взлетел на дерево и затаился в его ветвях. Там, присев на корточки, он дразнился и бросал угрозы царю зверей, а Нума продолжал кружиться под деревом и злобно рычать от ярости.

Дождь усилился, добавив к разочарованию Тарзана еще неудобства от холодного ливня; укрыться от него на дереве было невозможно. Тарзан был очень зол, однако лишь необходимость могла заставить его вступить в смертельную схватку со львом: он с его ловкостью, силой и умением мог потягаться со страшными мускулами, громадным весом, когтями и клыками льва, но сейчас даже не считал возможным спуститься и вступить в неравную и бесполезную борьбу лишь ради того, чтобы вознаградить себя какими-то удобствами. Поэтому решил оставаться на дереве.

Дождь усиливался, а лев ходил и ходил внизу, изредка бросая злобный взгляд наверх. Тарзан успел разглядеть поверхность скалы. Она была испещрена трещинами и вполне годилась послужить дорогой для спасения и побега. Он увидел несколько мест, где мог бы уцепиться ногой за шероховатость скалы. Возможно, такой путь и был сопряжен с некоторой опасностью, но шансов на успех было много; это дало бы ему возможность избежать схватки с Нумой: тот смог бы догнать его только в дальнем конце узкого глубокого ущелья. Нума же не обращал внимания на дождь и не подавал надежды, что собирается вскоре покинуть свой пост.

Тарзан начал уже серьезно подумывать, не лучше ли воспользоваться ненадежным шансом и вступить в борьбу со львом, чем оставаться мокрым, холодным и униженным на дереве; но только он подумал об этом, как Нума неожиданно повернулся и величественно зашагал по направлению к туннелю, даже не оглянувшись назад. В тот момент, когда он исчез, Тарзан легко спустился на землю и побежал к скале. Но лев, войдя в туннель, тут же выскочил обратно и бросился за убегающим человеком-обезьяной. Если удастся получить возможность хотя бы одним пальцем ноги упереться о выступ скалы, думал Тарзан, он будет спасен, но, поскользнувшись на мокрых камнях, рискует упасть прямо в когти Нумы, и тогда он, Великий Тармангани, будет беспомощен.

С проворством кошки Тарзан вскарабкался по скале на тридцать футов вверх, затем передохнул и, найдя точку опоры для ног, остановился и окинул взглядом Нуму. Лев подпрыгивал и тянулся вверх в тщетной попытке забраться на неприступную стену за ускользнувшей жертвой. Он взлетал в воздух на пятнадцать-двадцать футов от земли и падал вниз, побежденный высотой. Тарзан мгновение смотрел на него, а затем приступил к медленному и осторожному восхождению к вершине; несколько раз он чуть не сорвался, но наконец, ухватившись пальцами за кромку скалы, подтянулся на руках и поднялся наверх. Он схватил острый кусок камня и запустил его в Нуму, а сам отрыгнул от края.

Найдя легкий спуск с горы ка другую ее сторону, покинув негостеприимное ущелье, он был почти готов продолжать свой путь туда, откуда все еще доносился грохот орудий, когда неожиданная мысль заставила его остановиться. На губах Тарзана заиграла улыбка. Повернувшись, он быстро зашагал назад, к наружному выходу пещеры Нумы. Подойдя поближе, он прислушался, затем стал быстро собирать крупные камни и громоздить их у входа. Он почти заложил его, когда появился лев. Свирепый, злобный лев! Он обеими лапами ударил по груде камней, набросанной Тарзаном, его рев сотрясал землю, но этот злобный звук не испугал Тарзана-обезьяну. На шерстистой груди своей приемной матери он закрывал свои младенческие глазки и засыпал под аккомпанемент звериного рыка. Бесчисленные ночи прошлых лет прошли под дикие звуки джунглей. Что ему был свирепый рев разъяренного зверя? Обыденный шум. Вряд ли можно отыскать в памяти день или ночь из его жизни в джунглях, когда он не слышал яростного крика Нумы, а практически всю свою жизнь, проведенную среди девственной природы, он постоянно слышал голодный вой страшных обитателей джунглей или громкий устрашающий клич самцов в период брачных ночей. Такие звуки действовали на Тарзана так же, как действует на городского жителя шум промчавшегося автомобиля. Если это происходит не рядом, то вряд ли кто из горожан вообще замечает его.