Инбали Изерлес - Приключения Тигрового кота

— Воробей! — позвал Мати. — Воробей!

Рыжий кот поднял голову. И вдруг Мати понял, что в нем не так, что не так во всех них. Их глаза стали пустыми. Зеленое сияние сменилось тенями.

Мати негромко вскрикнул. Он подумал о Джесс, и этой мысли оказалось достаточно, чтобы вызвать ее облик. Мати увидел Джесс, она шла к миске в незнакомой кухне. Постояла несколько мгновений, не двигаясь. Потом рассеянно принялась за еду.

— Она ест! Похоже, ей нравится! Она не такая, как другие!

Сознание Мати наполнилось надеждой.

Джесс перестала жевать. Медленно повернулась к нему. Посмотрела сквозь него. И Мати увидел то же самое выражение, пустые глаза, полные теней. Он звал Джесс, но она его не слышала. Ее тело жило, и все же… Мати не узнавал ее мордочки.

Мати задохнулся от ужаса. Сознание попятилось из коридоров Фьянея к окружавшим его теням. И из этих теней сверкнули на него желтые глаза. Мати посмотрел в эти глаза: как и в глазах своей матери в ее последнюю ночь на земле, он увидел бесконечную горечь, но еще и неутомимую злобу…

Вдали, в мире яви, в корзинке, некогда принадлежавшей коту по имени Паус, тело Мати содрогнулось от страха. Собрав всю свою храбрость, он снова шагнул во Фьяней. Желтые глаза исчезли, но остался ядовитый запах, похожий на вонь тухлых яиц. Однако глаза были близко, они высматривали Мати из мира по ту сторону снов.

Мати отошел дальше в полусон. Воздух здесь был плотным. Мати окружили звуки искаженных голосов, напевающих незнакомую мелодию:

Было очень темно, почти черно. Голоса затихли. Мати начал расслабляться. Его взгляд приспособился к темноте, заметил слабую вспышку впереди. И только тогда он понял, что не один.

В нескольких шагах от него сидел стройный кот с пятнами на выгнутой спине, как у леопарда. Его черные глаза как будто поглощали свет, словно странные черные дыры. Они ничего не отражали. Он повернулся и посмотрел на Мати. И одно-единственное слово, больше похожее на шипение, вырвалось из его пасти:

— Сса-а-а-а…

Вдруг Мати почувствовал это: из него вытягивали свет, в груди вспыхнула острая боль. Тени лишились красок, остались только пятна темноты. Он попытался закричать, но ужас лишил его голоса. И Мати снова полетел куда-то, свет угасал, его разрывала острая боль… Мати словно тонул, но с ним происходило и что-то еще. Неведомо откуда вдруг прорвалась бунтовская сила, Мати рванулся к угасавшему свету.

— Это ты забрал мою амму! — закричал он, молотя лапами, выпустив когти. — Это ты обманул меня на той дороге! Ты ободрал мех с моей спины! Ты украл свет из моих глаз! Но ты ничего не получишь, я тебе не позволю!

Голос Мати уплывал из лабиринтов Фьянея, когда он все глубже, глубже погружался в пучины сна. Но что-то двигалось вместе с ним из полусна: мягкий свет, вместе с Мати опускавшийся в складки темноты. В туннели сна без сновидений.

Старик разговаривал по телефону со своей дочерью. Джесс бродила по кухне. После того как старик рассказал ей о древних кошках, она почти утратила аппетит. Остановившись около кошачьей дверцы, Джесс принялась рассеянно умываться. Она думала о том взгляде, который раз или два замечала у Мати. Рассеянный, отстраненный взгляд, как будто ум Мати занимали куда более важные вещи. И в такие мгновения его глаза словно сияли.

Джесс хотелось, чтобы старик побольше рассказал ей о древних кошках, но, наверное, на это не стило надеяться. Забыв о какой-то теме, он мог очень долго к ней не возвращаться. Может, и никогда не вспомнит. Люди постоянно так поступали. Джесс вернулась в кабинет.

Старик сидел за столом, крепко сжимая телефонную трубку.

— Дети всегда держатся за свою территорию! И тот хулиган вряд ли отступит, пока не захватит половину улицы… я знаю, но тут мало что можно сделать, при его-то упрямстве. Ясно же, что родители просто не могут с ним справиться… Да, да, я понимаю. Просто не повезло, что он тоже в классе Ханны… Ну конечно, ты можешь ее перевести в другую школу, но он ведь все равно останется вашим соседом, разве не так? Так что он на свой лад победит… Конечно нет — я никогда и не предполагал, что Ханна должна просто терпеть все это!

Джесс села на свое обычное место у радиатора. И задумалась над тем, что сказал старик: «Тот хулиган вряд ли отступит…» По какой-то причине эти слова ее поразили. Она подумала о смерти первой малиновки луны урожая и о том, как кошки Крессиды ополчились на Мати. Подумала о наводнении. И снова стала размышлять о необычных качествах Мати: о его внешности, его особых инстинктах, о его странном путешествии на корабле… И наконец стала думать о сражении между двумя кошачьими племенами десять тысяч лет назад.