Александр Супин - Этот обыкновенный загадочный дельфин

Вообще-то, это непорядок: во время работы все положено делать только по команде, по сигналу. Но на этот раз тренер прощает своему подопечному излишнюю торопливость и угощает его «стартовой» горстью вкусной мелкой — настоящий деликатес для дельфина — рыбешки. Он знает, что делает: ведь желание животного активно работать не менее, а может быть, и более важно, чем механическое выполнение команд. И совершенно правильно, оказывается, он сделал: дельфин все верно понял и не стал злоупотреблять мягкосердечием своего друга. Вот он уже сосредоточился, встал в надлежащую позу — изъявления радости закончены, началась серьезная работа.

Распластавшись на настиле вольера — лицом к воде, чтобы быть поближе к дельфину, тренер проводит так долгие часы, терпеливо «договариваясь» с подопечным о том, что тот должен сделать, чтобы можно было точно установить, в полном порядке слух или есть какие-то проблемы. Если смотреть со стороны, то даже специалисту не совсем понятно, как происходит этот диалог. Иногда тренер просто лежит неподвижно, протянув руку в воду, а дельфин так же неподвижно висит в воде перед ним, положив на протянутую руку свою голову. Спрашивать тренера, зачем это, не решаюсь -чувствую, что вопрос может показаться нескромным. В конце концов, когда мы общаемся со своими друзьями, мы ведь тоже не всегда задаем вопрос ради решения какой-то сиюминутной задачи. Может быть, и этим двоим так же необходимо какое-то время просто пообщаться друг с другом, чтобы потом работа пошла весело и споро. А климат на Гавайях хотя и считается мягким, но тоже ведь — то солнышко сильно спину припекает, то дождик сверху поливает. Но тренер вроде бы и не замечает ничего: лежит, распластавшись на помосте, все так же лицом к дельфину, и что-то там колдует. Как-то все это нетипично для американца-горожанина, который жить не может без кондиционированного воздуха.

Между прочим, вопреки всем правилам английской грамматики, тренер, говоря о своем дельфине, никогда не употребит местоимение «it» — «это», как положено в английском языке называть предметы и животных. Он обязательно скажет «he» или «she» — «он», «она», хотя по правилам грамматики эти местоимения предназначены только для людей. Конечно, это не от безграмотности. Просто для тренера дельфин никогда не был и быть не может «это». Для него дельфин — личность, индивидуальность, это обязательно, иначе никакого общения не получится.

А наш акустик — мировой авторитет — в это время, забыв о всех своих многочисленных почетных званиях, сидит сгорбившись над верстаком и создает какую-то электронную схему для очередного эксперимента. Вообще-то, в Америке принято, чтобы каждый занимался своим делом. Если ты акустик, то и занимайся измерением звуков, а если тебе нужен электронный прибор, то закажи его соответствующей фирме, которых сколько угодно, или хотя бы инженеру-профессионалу из своего же университета. Он все сделает умело, быстро и качественно. Но это — когда есть деньги, чтобы оплатить работу. А если с деньгами туговато, то можно, конечно, и подождать, пока они появятся. Но эти люди ждать не хотят, им невтерпеж скорее узнать, как и какие звуки может издавать дельфин и зачем он это делает. А для этого нужно подготовить какую-то особенную, только для этого случая подходящую аппаратуру. Вот и сидит он с паяльником. А сегодня, между прочим, воскресенье, чтобы найти американца, работающего в свои законные выходные дни, вообще-то, нужно очень и очень поискать: «weekend», выходные дни — дело святое, они должны быть посвящены семье и дому. Но здесь пренебрегают всеми этими незыблемыми правилами и традициями.

Завтра, в понедельник, есть возможность поехать на другой остров, около которого в изобилии встречаются дельфины редкого вида, и очень хочется записать их «разговоры», а для этого всю аппаратуру нужно подготовить сегодня же, даже если для этого всю ночь придется сидеть за верстаком. А завтра отправится он за сотню километров к другому острову и проведет целый день на лодке, кое-как укрываясь от тропического солнца, а ночь скоротает, скорее всего, в этой же лодке, скрючившись в своем спальном мешке.

Конечно, невелик подвиг — провести день да ночь без особого комфорта. Если жизнь заставит, вполне можно и потяжелее работу осилить, и побольше неудобств вынести. Вот именно — если заставит. А его-то, знаменитость, что заставляет? Ему ведь уже порядочно за шестьдесят. Вполне мог бы рабочий день провести, сидя в удобном кресле в комфортабельной лаборатории с кондиционированным воздухом, а ночь — в своем уютном доме на берегу канала. И уж если так его интересуют голоса этих дельфинов, мог бы кому-нибудь из своих студентов, кто помоложе, поручить эту работу. Они с удовольствием бы за это взялись и сделали бы все в лучшем виде, доставили бы ему в лабораторию магнитофонные кассеты с записями дельфиньих голосов — сиди и анализируй, разбирайся. Так нет же, ему непременно нужно самому услышать эти голоса «живьем», прямо в океане, чтобы ощутить присутствие неподалеку невидимой, но слышимой дельфиньей стаи, ощутить свою сопричастность к этой подводной жизни. Хотя логики в этом нет совершенно никакой: ведь ухо человека не может уловить подводные голоса, поэтому «живьем» — это все равно через гидрофон, электронный усилитель и наушники, и этот электронный голос совершенно ничем не отличается от того, который будет воспроизведен потом с магнитофонной ленты. Уж кому-кому, а ему-то, физику по специальности, это доподлинно известно. Тогда зачем же нужны ему, чудаку, все эти приключения? Очевидно, все же нужны...