Альберт Терхьюн - Лэд

Наконец негр скинул своего преследователя и готов был выскочить через веранду в сад. И вновь Лэд помешал ему — он бросился на вора, и они покатились клубком через кусты к подъездной дороге. Вся схватка длилась не более тридцати секунд.

Из спальни бегом спустился Хозяин с пистолетом и фонариком. Его взору открылась заляпанная кровью гостиная, перевернутая мебель и распахнутое окно. Он направил луч фонарика в сад. На земле, оглушенный после столкновения с каменным ограждением клумбы, растянулся темнокожий чужак. Поверх бесчувственного тела застыл Лэд. Наконец-то его зубы нашли заветную цель — горло, и огромный пес терзал его, подбираясь к вене.

Потом было много шума и суеты. Негра скрутили, по телефону вызвали местного констебля. Казалось, что все слишком громко говорят.

Лэд воспользовался переполохом и незаметно проскользнул в дом, где немедленно спрятался в свою «пещеру» под пианино: надо было тщательно вылизать свежую рану в левом боку.

Он очень устал. А еще он был несчастен и встревожен: несмотря на все его усилия хранить тишину, негр разорался самым возмутительным образом. Команда «Тихо!» оказалась не выполнена, и вину за это Лэд возлагал на себя. Это из-за него — теперь-то он это отчетливо понимает! — незнакомец так нашумел. Накажет ли его Хозяин? Наверное. У людей такие странные представления о Справедливости. Он…

Ход его невеселых мыслей прервал Хозяин, приказавший выбираться из убежища. С поникшей головой, поджав хвост, Лэд предстал перед ним в ожидании кары. Выглядел он как щенок, которого застали за порчей нового ковра.

Нежданно-негаданно Хозяин и все остальные, кто пришел в комнату, стал гладить Лэда и говорить ему, какой он замечательный. Хозяин обнаружил глубокий порез на теле пса и стал обрабатывать его, прерываясь то и дело, чтобы опять похвалить его. А потом, в качестве высшей награды, Лэда отвели наверх, к Хозяйке, чтобы и она погладила его и восхитилась им.

Когда наконец его снова отпустили на первый этаж, Лэд на свою подстилку не вернулся. Вместо этого он вышел из дома и побежал прочь от Усадьбы. Сочтя, что очутился достаточно далеко от дома, пес приосанился и начал лаять.

Хорошо было вновь получить возможность пошуметь. Лэд раньше и не догадывался, сколь важен лай для собачьего счастья. Оказывается, в его организме накопились излишки лая, и они настоятельно рвались наружу. Добрых полчаса он оглушительно от них избавлялся.

Потом, почувствовав себя гораздо, гораздо легче, он потрусил к дому, чтобы после двух недель испытаний вернуться к нормальной жизни.

Внутренняя сущность Лэда проявлялась в его внешнем облике парой самых мудрых, самых темных и самых печальных глаз во всем собачьем мире — глаз, которые опровергали утверждение, якобы у собак нет души. Такие псы встречаются раз в полстолетия.

Во всем мире у Лэда был лишь один тиран, а именно — его стройная золотисто-белая подруга-колли по кличке Леди. Та самая Леди, чье доброе мнение он заслужил в честной схватке не на жизнь, а на смерть с более молодым и сильным псом. Та самая Леди, которая немилосердно им помыкала, и дразнила его, и ни во что не ставила его величавое достоинство. Только Леди он позволял вольности, из-за которых любой другой невежа немедленно оказался бы на пороге болезненной кончины.

Леди была нервной и капризной — поистине колли высшего разряда. Более непохожей пары, чем она и Лэд не найти, даже если целый день ехать от их обиталища в сельской глубинке на севере Джерси.

В Усадьбу приезжали гости (излишне часто, по мнению Лэда). Эти люди в массе своей не понимали собак и либо сторонились их в беспричинном страхе, либо непрестанно теребили и повсюду таскали за собой.

Лэд не любил гостей. Знаки их внимания он принимал с холодной вежливостью и при первой возможности исчезал из виду. Он достаточно твердо знал Закон и потому воздерживался от того, чтобы рычать или скалиться на гостя. Однако Закон не принуждал его подставлять им спину для поглаживаний.

Мимолетная ласка Хозяина или Хозяйки — особенно Хозяйки — приводила Лэда в восторг. С любым из двух своих божеств он превращался в щенка-переростка и отпускал свою величественность на все четыре стороны. Но только с ними — с ними и со своим обожаемым тираном, Леди.

Однажды холодным весенним утром в Усадьбе появился новый гость. Или два гостя. Поначалу Лэд не мог понять, сколько именно. Одного гостя — женщину — он хорошо видел, а вот длинный сверток у нее в руках мог быть чем угодно.