Элиз Руссо - Удивительная философия птиц. Как ласточки относятся к смерти, горлицы сохраняют романтику в отношениях, а утки спасаются от стресса

Есть такое выражение: «животная любовь». Выражение, прямо скажем, не очень изящное, и неясно, есть ли у него смысл. Просто надо понимать, что животные не занимаются любовью. Они совершают половой акт, и ни чувства, ни смущение им не свойственны.

Птицы входят в состав обширной разновидности живых существ, априорно относимых к низшей ступени развития, у которых половой акт видится как некое тупое и грубое действо. Если говорить о крякве, то так оно и есть.

В период любовного ухаживания, а начинается он очень рано, в середине зимы, селезни кряквы, уже успевшие облачиться в свадебное оперение, принимаются суетиться вокруг самок. Проблема состоит в том, что численность самцов часто превышает численность самок. Нередко можно увидеть, как два, три, четыре, шесть джентльменов ухаживают за одной несчастной дамой, а та безуспешно пытается спастись бегством. Напрасные усилия! Ее быстро ловят, и какой-нибудь селезень вскарабкивается на нее. А тут набегает другой и взбирается на первого, третий – на второго… Бывает, что несчастная самка в результате таких атак попросту тонет.

Однако, как правило, птицы так себя не ведут. Как раз наоборот. Конечно, нам не встречались пернатые воздыхатели, услаждающие слух возлюбленной игрой на мандолине. Но что-то похожее имеет место. Возьмем, к примеру, крачек, которых еще называют морскими ласточками за их узкие крылья, длинные раздвоенные хвосты и изящный полет, что придает им определенную схожесть с ласточками. Когда наступает сезон ухаживания, самец не набрасывается, как последний хам, на самку, но делает попытки ее соблазнить. При этом он проявляет терпение и делает ей подарки. Чтобы побудить подругу снести яйца, самец приносит ей мелких рыб прямо в то место, где они построили гнездо (тем самым самец, несомненно, демонстрирует, что он хороший рыбак и готов приносить еду будущим малышам). Подношения довершают соблазнение самки и облегчают процесс совокупления, который происходит весьма деликатно. Кроме того, они укрепляют семейные отношения. Отныне пара будет совместно растить потомство вплоть до достижения птенцами самостоятельности.

В том же духе действует субантарктический пингвин. Он пылко и настойчиво демонстрирует свою страсть. Самец неутомимо одаривает свою подругу камушками. Он не очень ловко передвигается по земле и поэтому медленно и вразвалку вышагивает бесчисленное количество раз между берегом моря и тем местом, где самка должна снести яйца. Пингвин по одному собирает камни и добросовестно носит их в клюве к месту любовных утех. Принеся камень, он кладет его к ногам самки и отправляется за новым камнем. Когда их набирается достаточное количество, он выкладывает их таким образом (можно сказать, с любовью), чтобы из них образовался бордюр вокруг двух снесенных яиц. В сущности, это совершенно бесполезное занятие, потому что яйца кладутся прямо на землю и никак не защищены. Но вот самке нравятся эти камушки, и она будет ревниво защищать их, если ленивый сосед попытается стянуть камень-другой.

Можно ли говорить, что некоторые птицы в любви действуют более разумно и осмысленно? Тот, кто подобным образом ставит вопрос, пытается «протащить» человеческий взгляд на рассматриваемую проблему.

Наверняка известно лишь то, что виды, предпочитающие «разумный» подход к любви, избегающие «дикой страсти» и терпеливо соблазняющие свою половину, выполняют репродуктивную функцию надежнее. Для крачек и пингвинов не характерна сексуальная неразборчивость, присущая диким уткам и некоторым другим видам. При этом их поведение гарантирует более успешное завершение репродуктивного цикла, ведь партнеры растят свое потомство в тесном сотрудничестве. А вот селезень кряквы, оплодотворив самку, покидает и ее, и потомство… «Разумная» пара имеет больше шансов нормально вырастить свое потомство, чем виды, практикующие «бурную страсть», в результате которой самка становится матерью-одиночкой. А у людей разве не так? Кто-то наверняка станет искать в этой истории мораль, хотя в действительности в данном случае мы имеем дело лишь с птичьей стратегией по сохранению своего вида.

Бабочки, рыбы теплых морей, птицы… Их расцветка радует наш глаз. Мы часто воспринимаем внешний вид этих животных как воплощение совершенной красоты. Что касается птиц, то они и впрямь несказанно хороши: естественная элегантность полета, форма перьев, в особенности когда перья длинные и служат продолжением силуэта (например, хохолки и нитевидные перья), прочие нюансы, сочетание которых не поддается исчислению. Но вершиной этого великолепия является пение птиц, своего рода музыкальное оформление фестиваля, раскрашенного всеми цветами радуги. В первую очередь это относится к птицам, облаченным в яркий наряд. Впрочем, как будет показано ниже, это наблюдение распространяется не на все виды.