Александр Грачёв - Сквозь мартовские снега. Лесные шорохи

Из своего ненадежного укрытия Чфы разглядел метрах в десяти от себя толстую облезлую корягу, наполовину замытую галечником и мелким гравием. Под ней виднелась великолепная ниша, почти такая же узкая, как его родная нора, и не меньше метра глубины. Это была обычная вымоина. Если спрятаться в ней, то там не достанет не только Белохвостый Клек, но и сам Буга, не говоря уже об Амба-Дарле.

Но как проскочить это опасное расстояние? Как обмануть Белохвостого Клека?

Чфы следил за каждым движением своего врата. Тому, наверное, уже надоело часто махать своими тяжелыми крыльями, он рванулся кверху и стал парить на уровне макушек леса, потом исчез из поля зрения. Куда же он делся? Может, совсем улетел? Чфы напряг слух. Ага, понятно: свист крыльев прекратился, Чфы ясно услышал, как когти орлана царапнули кору, как зашуршали перья — тот сложил крылья. Значит, решил караулить.

А между тем, не ровен час, появится Буга. Занавеска из корней совсем не защита от него. Э-э, была не была! Пока Белохвостый Клек поймет, в чем дело, Чфы будет в надежном убежище — в нише под корягой. И он кинулся туда. Уже возле коряги он увидел, как Белохвостый Клек камнем ринулся на него с вершины сухостойника, он даже почувствовал спиной волну ветра. И когда юркнул в нишу, что-то больно царапнуло его у самого основания хвоста. Это был коготь Белохвостого Клека. Крючок когтя дернул его назад, но Чфы, упершись всеми четырьмя лапами в землю, рванулся вперед и сорвался с когтя. Он забился в самый закуток ниши, откуда его нельзя было бы достать никакими силами, и там затаился, замер. Не скоро он пришел в себя, а когда наконец успокоился и стал прислушиваться, то понял: Белохвостый Клек сидит на коряге, караулит его. Время от времени слышно, как он клювом перебирает, трогает перья, переступает с лапы на лапу, царапая кору.

Если бы они умели разговаривать, между ними, наверное, произошел бы такой диалог;

— И чего ты сидишь тут, — сказал бы Чфы. — Ты же все равно меня не достанешь.

— Ладно, ладно, — отвечал бы Белохвостый Клек, — мне тут ни жарко, ни холодно, а тебе не просидеть долго в твоей грязной дыре, все равно вылезешь.

— Не вылезу!

— Вылезешь, голод выгонит…

Нет, за день Чфы не сдохнет с голода, а ночью он все равно удерет. Ночь для него — родная стихия.

Как долго тянулся для Чфы этот неудачный день! Его мучила жажда, Да и есть уже изрядно хотелось. Перед закатом солнца запрыгнула в нишу старая лягушка — видимо, пряталась где-то тут же под корягой, — и барсук поймал ее.

Чфы особенно не тревожился за свою судьбу. Он знал, что Белохвостый Клек к ночи всегда улетает в свое гнездо. Кроме того, супруга его наверняка уже высиживает яйца, а ее в это время нужно кормить.

Уже затемно Чфы услышал, как Белохвостый Клек грузно подпрыгнул, сильно царапнув корягу когтями, как зашуршали перья расправленных крыльев, потом засвистело в воздухе — охотник улетел восвояси. Но Чфы еще долго не покидал своего убежища, опасаясь засады. Только когда совсем стемнело, Чфы высунулся из ниши. Он долго прислушивался и ловил ноздрями запахи, прежде чем окончательно выйти на свободу.

Первым делом Чфы кинулся на Мышиный склон. Там он досыта наелся улиток, которые начинают выползать в эту пору, закусил парой мышей, поймал для барсучихи крупную мышь и неторопливо потрусил домой.

Но барсучихи в норе не было — по-видимому, ушла на промысел, хотя обычно она уходила на охоту, только когда в норе появится Чфы. Как же это они разминулись? Ведь она тоже всегда промышляет на Мышином склоне. Чфы отдал добычу на растерзание барсучатам. Те долго возились с ней, то и дело начинали драться и визжать.

Подождав с полчаса, Чфы решил поискать жену. У выхода из норы он чутьем отыскал свежий запах ее лапок и потрусил по следу, не отрывая носа от лесной подстилки. Вот он круто повернул вправо, скачки стали длиннее. Но что это? Кажется, запах Буги? Так и есть. Случайное это совпадение или Буга гнался за барсучихой? Но разве могут состязаться в беге росомаха и барсук! И вот через три десятка метров следы схватки — слежавшиеся прошлогодние листья взрыхлены метра на три кругом, и на них капли крови… А вот и финал битвы: под кустиком видны остаток хвоста и обглоданный череп — все, что осталось от барсучихи…

Всю ночь он мотался между норой и Мышиным склоном, таскал мышей, лягушек, а под конец приволок даже гадюку. Только под утро осиротелая семья была сыта, и намотавшийся за день Чфы улегся зоревать. Во сне он то и дело вздрагивал. Еще бы! Столько злоключений за один день! А дальше будет еще труднее — ведь надо одному прокормить такую ораву…