Владимир Иванов - Архипелаг двух морей

Проехать к «землям» Санникову и Геденштрому помешала огромная полынья. Собственно, Санников видел три «земли», однако третью Геденштром не нанес на карту, решив, что это — «гряда высочайших ледяных громад». Зато «земля», которую Санников видел в 1810 году с северной оконечности Котельного, не вызывала сомнений: «…на северо-запад, в примерном расстоянии 70 верст, видны высокие каменные горы…»

Сообщения не ускользнули от внимания современников. Академик Паллас писал в «Ученых записках» («Прибавление к «СПб Ведомостям»») № 21 за 1818 год: «…лежит к северу (от острова Большой Ляховский. — В. И.) обширная земля, на которую редко ездят и не знают, в которую сторону и далеко ли она простирается… С горы, недалеко от берега на сей земле лежащей, в великом отдалении видны другие горы; на оной открыли также реку, изобильную рыбою, что, как кажется, доказывает, что сия земля должна быть обширна, а может быть, она и есть продолжение матерой земли Америки».

«Земля», о которой пишет Паллас, — это, безусловно, остров Котельный, где тогда уже была открыта богатая рыбой Царева река, ныне Балыктах. Не ясно, какую именно «землю» считал Паллас возможным продолжением Америки: сам остров Котельный или остров, видный «в великом отдалении»? Для нас интересно, что всего полтора столетия назад крупному ученому не был достоверно известен факт существования Северного Ледовитого океана — глубоководного бассейна, отделяющего сибирские острова от земель западного полушария. (Впрочем, сама догадка о связи Новосибирских островов с Американским материком, как мы увидим дальше, не была совсем беспочвенной.)

Северный Ледовитый океан

Умный государственный муж, сибирский губернатор Михаил Михайлович Сперанский писал по поводу земель, виденных Санниковым: «…в том только и могут состоять новые открытия в обозреваемой вами части Ледовитого моря, а поэтому и надлежит не оставлять сего предприятия без крайних и непреодолимых препятствий…»

1820 год. Россия еще не слышала слова «декабристы», в Петербурге руководство «Союза благоденствия» тайно обсуждает вопрос о республиканской форме будущего государственного устройства. В 1820 году Пушкин заканчивает «Руслана и Людмилу», восхищенный В. А. Жуковский дарит свой портрет «победителю-ученику», и почти сразу после этого волей императора Александра I поэт отправляется в южную ссылку. Я думал: какие привести факты, чтобы помочь читателю сразу представить время действия? Оказалось, что нет лучшей «шкалы времени», чем биография Пушкина.

В 1820 году была организована экспедиция под командованием двух друзей, лейтенантов флота Фердинанда Петровича Врангеля и Петра Федоровича Анжу. Цель этой экспедиции — точнейшее описание берегов Сибири и открытие предполагаемых островов в Ледовитом океане. Участок Врангеля лежал к востоку от устья Индигирки. Побережье в районе устьев Оленека, Лены и Яны, а также Новосибирские острова описывал Анжу.

Есть портреты путешественников, правда написанные позже, когда оба были уже в адмиральских чинах. Широкое лицо Анжу излучает добродушие и покой. Фердинанд Петрович сух, строг, целеустремлен. Возможно, внешность и обманывает. Вот запись из дневника Ф. П. фон Врангеля о праздновании пасхи на припайном льду Восточно-Сибирского моря, среди торосов: «Расположась около огня, провели мы весь остаток дня в бездействии, в разговорах о перенесенных нами трудах и надежде на скорое возвращение. Вероятно, не было прежде примера, чтобы при таком совершенном недостатке всего, что почитается наслаждением, удовольствием, потребностью жизни, общество людей провело целый день так весело и довольно, как провели его мы…» А все «общество», кроме Врангеля, — это мичман Матюшкин (товарищ Пушкина по лицею), штурман Козьмин, доктор медицины Кибер, слесарь Иванников, матрос Нехорошков да местный купец Бережной, который за неимением священника прочел молитву у алтаря, вытесанного из льда.

Жизненные пути Анжу и Врангеля были тесно переплетены. Ровесники, они вместе блестяще закончили кадетский Морской корпус, вместе служили и умерли почти одновременно, оба — на восьмом десятке. Оба внесли равный вклад в «отчизноведение» (был раньше такой хороший термин) и были равно награждены орденами, чинами и прочим. Но в памяти потомков Врангель занял более заметное место, может быть, потому, что его имя носит остров, о котором у нас много говорилось и писалось.