Владимир Иванов - Архипелаг двух морей

Наш лагерь

Чувство лагеря. Вот шли, шли, устали и, наконец, решили встать на ночлег. Через час уже стоит палатка — дом, в котором спасительное тепло или спасительная прохлада. Дым костра потянулся по земле. Оказавшись здесь спустя годы, ты с теплой грустью вспомнишь тот ночлег и узнаешь куст, на котором тогда висело твое полотенце.

Прошлой осенью здесь, в Темпе, мы гадали: улетим или не улетим в намеченный день. А сейчас я шагал по фарфорово звенящей гальке и радовался, словно мальчик, приехавший на каникулы к маме.

Моржи

Зеленый бок Ми-8 был покрыт копотью, по которой кто-то пальцем нарисовал волка из «Ну, погоди!», стилизованный в той же манере портрет командира вертолета и фигуру ангела с крыльями. Подошел командир, засмеялся и сказал, чтобы ангела стерли. «Вознестись, — сказал он, — всегда успеем».

Мы летели на остров Бельковский спешно, потому что работающий там наш отряд в течение девяти дней не выходил на радиосвязь.

В грубых чертах, остров имеет форму неправильного ромба, вытянутого по меридиану почти на шестьдесят километров. В самом широком месте остров можно пересечь пешком за три часа. Еще прежде, чем была выполнена первая геологическая съемка острова, знаток геологии Арктики Т. Н. Спижарский заключил, что остров, «вероятно, представляет складку с меридиональным или близким к этому простиранием». Вывод просто напрашивался из самой формы острова. Впрочем, позже оказалось, что структуры ориентированы совершенно Иначе.

Через пролив Заря, где на чистой воде покачивались одиночные льдины, вертолет пролетел за четверть часа. Мыс Северный на острове Бельковский врезался в море, как нос крейсера. Отсюда вертолет пошел на юг вдоль восточного берега острова. Прямо под иллюминаторами стояли серые скалы, казавшиеся преувеличенно объемными, словно изображение в стереоскопе. Со скал срывались кайры, носились, широко раскрывая клювы, и можно было себе представить их крики, которые не были слышны за гулом двигателей. В какой-то момент наше движение замедлилось, и командир поманил меня, показывая рукой вниз. Я посмотрел через стекло под его ногами. Вертолет завис, как показалось, в нескольких метрах над белым медведем. Медведь неуклюже спешил к воде, его задние лапы на кочках тундры широко разъезжались в стороны, как ласты у морского льва. Командир движением рукоятки отвел машину в сторону. Уже издалека мы увидели, как медведь, добравшись, наконец, до кромки обрыва, покатился вниз, увлекая за собой камни, плюхнулся в воду и поплыл, изредка поднимая голову вслед вертолету, который медленно развернулся и продолжил путь на юг…

До недавнего времени белый медведь был самым популярным и распространенным персонажем книг об Арктике. Стоило приземлиться на лед — либо остановить судно, как тут же начинали подходить медведи. Медведи просовывали головы в окна палаток и бесчисленное количество раз разоряли продуктовые склады.

Что касается меня, то, скажу честно, это был первый увиденный мной живой белый медведь, если не считать обитателей ленинградского зоопарка.

На широком галечном мысе Лагерном речка, слегка подпруженная в устье, образовывала озеровидное расширение, и около этого озерка виднелись три палатки — две рядом, а одна чуть поодаль. Я прильнул к иллюминатору: антенная мачта стояла, но вездехода около лагеря не было и люди не, выходили. Потом из палатки вылез человек в ватных брюках, в телогрейке и ушанке, наверное, до нашего появления он спал. Пока вертолет садился метрах в пятидесяти от лагеря (ближе нельзя, иначе все посрывает ветром от винтов), человек медленно приближался, придерживая шапку обеими руками.

Оказалось, это был студент. Остальные уехали в маршрут, вернутся сегодня вечером, а его оставили хозяйничать.

— Почему не выходили на связь? — спросил я студента.

— Да, кажется, рация отказала, но точно я не знаю, — ответил он, зевая.

Бортрадист принес из вертолета свой рабочий чемоданчик, и через пять минут станция засветилась желтым глазком, а еще через пять снова завращались винты, поднимая мусор и мелкие камешки, а я невольно потянулся за фотоаппаратом — странная потребность обязательно сфотографировать улетающий вертолет или самолет, причем позже, дома, эти кадры обычно не печатаю.