Джейн Лавик-Гудолл - Соло. История щенка гиеновой собаки

Собаки двинулись в путь за час с лишним до захода солнца, не дожидаясь вечерней прохлады. Они направлялись прямиком к горам Гол; их вершины подобно призрачным островам парили в раскалённом воздухе на горизонте. Собаки бежали цепочкой — маленький караван, пересекающий враждебную полупустыню. Я прикоснулся к земле и отдёрнул руку, как от раскалённой докрасна плиты. Должно быть, земля обжигала лапки Соло, ещё не успевшие огрубеть за её короткую жизнь. Поднятая стаей пыль облаком стелилась позади, пока слабые порывы сухого ветра не относили её в сторону или не взметали вверх небольшим крутящимся смерчем. Соло ковыляла, окутанная пылью, поднятой пробежавшими собаками, задыхаясь ещё и от пыли, которую взбивали её собственные непослушные лапки. Она явно выбилась из сил; наконец она остановилась и закричала.

Фея замыкала процессию. Заслышав голос своего щенка, она повернулась и побежала к Соло. Она дала ей немного пососать, хотя сама была так истощена, что вряд ли в её опавших сосках могло быть достаточно молока. Вся стая ждала, глядя на них. Подкормив Соло, Фея тут же побежала за стаей, потом приостановилась, вернулась и взяла Соло в зубы. Но Ведьма заметила это и вместе с Распутиным помчалась назад, угрожая Фее. Подчинённая сука даже теперь не имела права так вольно обращаться с собственным щенком. Припав на лапы, она выдержала трёпку, судорожно виляя половиной хвоста. Ведьма и не подумала нести Соло вместо матери, но даже короткий «перерыв на обед» так чудодейственно оживил маленького щенка, что он ухитрился догнать стаю без посторонней помощи.

В ту ночь собаки сделали привал довольно рано, и взрослые, немного передохнув, отправились на охоту. Гиены по-прежнему увивались вокруг щенков, и мы были уверены, что, если собаки не минуют как можно скорее местность, где гиены так изголодались, одной жертвой тут не обойдётся. Но стая Чингиз-хана ещё раз удачно поохотилась, так что гиенам нашлось чем заняться.

Собаки отдыхали весь следующий день. Теперь они добрались почти до подножия гор Гол и, отправившись в путь по вечерней прохладе, примерно через час уже оказались у холмистых предгорий. Когда стая вновь сделала привал, Соло свалилась и лежала совершенно неподвижно. Маленькая собака добралась до этих мест только благодаря поразительной жизнестойкости и упорству; хотя Иезавель, Аполлон да изредка кто-нибудь из взрослых время от времени подтаскивали её, большую часть пути она проделала на своих собственных лапках.

Часа через два собаки снова двинулись в путь. В лунном свете нагромождения камней на склоне холма отбрасывали чёрные тени, и среди этих неподвижных теней скользили другие — неотвязные тени гиен. Мы насчитали их не меньше двенадцати.

Когда собаки миновали один из скальных выступов, от скалы отделилась чёрная тень и пошла за ними по пятам. Это была тощая, долговязая гиена, должно быть, едва живая от голода. Вот она побежала быстрее и почти догнала Соло. Если ещё хоть какое-то стремление и оставалось у маленького щенка — хотя вряд ли,— то это было желание любой ценой не отстать от стаи. Соло почти автоматически переставляла лапы одну за другой и не смотрела ни вправо, ни влево. Она не замечала, что за ней гонится какое-то животное, что это существо неуклонно подбирается всё ближе и ближе. Гиена была всего в двух-трёх метрах от Соло, когда Брут случайно оглянулся: в мгновение ока он оказался рядом, кинулся на гиену сзади и вцепился зубами в её круп. С резким истерическим воплем гиена повернулась и бросилась бежать.

Стая, заслышав шум, остановилась, и собаки подождали, пока Соло в сопровождении Брута не догнала их. Потом они отправились дальше. Но гиена не отставала. Гиены могут проявлять невероятное терпение и настойчивость, целыми днями следуя за больными животными, а Соло, тащившаяся из последних сил, была верной добычей. За первой гиеной шли остальные.

Несколько раз в эту нескончаемую ночь Соло едва не попадала в зубы гиене. Большей частью кто-нибудь из взрослых собак вовремя спохватывался и мчался на помощь маленькому щенку, но случалось, что и мы с Джеймсом защищали Соло, отгораживая её от преследователей машиной. Обычно мы строго придерживаемся правила — наблюдать природу, как она есть, во всей её красоте, нежности и жестокости. Наша задача — запечатлеть возможно более беспристрастно отдельные, избранные эпизоды из нескончаемого потока событий. Но имели мы на то право или нет, мы уже не могли равнодушно наблюдать борьбу за жизнь этого крохотного — в чём душа держится! — измученного щенка. Невольно мы стали смотреть на действия Соло как на поведение человека и восхищаться в ней теми чертами характера, которые в существе, принадлежащем к нашему роду и племени, мы без колебаний назвали бы несгибаемым упорством, стойкостью и — главное — мужеством. Вот и получилось, что, когда собственные родичи её покинули, за неё вступились мы.