Дарья Пушкарева - Хвостатые истории [Советы по воспитанию собак, лисиц, песцов и других животных] [litres]

Время пролетело быстро, пришли хорошие результаты анализов, Вафля набрался сил, привык ко мне ииии… получил доступ к собакам, жившим тогда в нашей спальне (с нами всегда живут хроники, старички и требующие повышенного внимания о’собы). О! Это было Вафлино счастье. Первым он познакомился с Руди. Ну а дальше пошло-поехало… И пошло-поехало не в ту степь, потому что ангельские у Варфоломея только глазки, а внутри рыжего улыбчивого пса сидит настоящий демоненок.

Он невероятно любит меня, что же касается других собак – тут все очень избирательно. Совсем Варфоломей не сошелся со Слейпниром, нашим хаски-на-коляске. Невзирая на холодное спокойствие последнего, Вафля настолько не любит этого волчару, что постоянно норовит укусить его за мохнатую ляжку! Они всегда живут раздельно, хотя научились гулять вместе – просто стараются не пересекаться на нашем большом выгуле. Как отъявленная дворовая шпана, Вафля поначалу увязывался за ним, толкался, преследовал и подрезал хасячью колесницу. Откуда такая неприязнь? Наверное, его бесит, что наш Слейпнир всегда в дзене и любит весь мир, даже лисичек.

Суть Вафли – мерзкий характер и невероятная уверенность в себе, несмотря на размеры (довольно-таки средние, он ни с какой стороны не волкодав) и неходящие задние лапы. Не верите? Ха, обычно мне пишут в ответ на публикацию нижеследующих фактов «Вы наговариваете на хорошую собачку!»

Итак… Однажды я застала его в спальне в обнимку с лопатой. Да, в нашей глуши можно обнаружить лопату в спальне. Попытка забрать инструмент закончилась провалом.

– Вафелька, можно я возьму лопату?

– НЕ МОЖНО!

Этот эпичный диалог сопровождался фотографией Вафли со злобной миной и лопатой в обнимку, с тех пор фраза «не можно» стала крылатой.

Ну ладно, с лопатой разобрались.

– А Коржа можно забрать, чтоб вычесать?

– Не можно.

– Почему не можно, зачем тебе Корж?

– Потому что он мягкий! – отвечает Вафля, удобно укладывая голову на спину Кристофера Робина.

И ведь не поспоришь.

Если я на выгуле чешу другую собаку, Варфоломей подлетает ко мне на всех колесах и начинает пихать боками того, кому перепало внимание без его на то согласия. Одновременно он подпрыгивает на передних лапах, стараясь допрыгнуть до меня, и машет огромным розовым языком, как флагом.

– НЕ МОЖНО чесать других, ты моя навеки!

«Да вижу я, вижу!» – и начинаю беспрекословно чесать именно его.

Однажды я решила, что в нашей спальне Вафле тесновато, и перенесла его к спинальникам. У них большое помещение, мы его залом называем. Там красиво и просторно, даже картины на стенах висят с портретами жителей – подарки от почитателей наших колесничек.

Думала понравится.

Ничуть!

Варфоломей делал все, чтобы переехать ко мне в спальню, включая объявленную в спинальном зале голодовку. Понимаете, собака прекрасно себя чувствует, активна, позитивна, очень тебе радуется, гуляет, но не ест. Нет – и все. Я такое за весь свой богатейший опыт видела только у Варфоломея, ведь он, как человек, встал в позу и выпрашивал переезд обратно. Я понимаю такую форму проявления стресса: пес очень любит меня и при мне всегда показывает активность – тогда быт спинального отделения из размеренного ритма перешел в слегка хаотичный. Вафля скакал, Вафля лаял, Вафля ревновал меня и делал это одновременно везде. Однако ведь мне нужно быть еще и в других корпусах и успевать работать, поэтому круглосуточно оставаться рядом уже не получалось, и в моменты моего отсутствия как раз и наступала Вафлина тоска. От которой пропадал аппетит. Но я не то чтобы сразу пошла у него на поводу: честно говоря, я по-прежнему считала, что псу будет лучше в пространстве спинального зала, чем в нашей спальне. Ладно, думаю, упыренок, будут тебе подношения – стала круги к нему наматывать то с рубцом, то с консервами. Он буравил меня взглядом перед полной миской превосходной вкусноты и бормотал тихонечко: «Хочу в спальню… в спаленку хочу!» А я ему такая: «ЕШЬ!!!» А Вафля мне в ответ объявляет еще три дня голодовки. Ясное дело, тут уже мы стали и температуру мерить, и цвет мочи проверять, и консистенцию кала изучать, но отклонений не обнаружили. В общем, измотал меня товарищ, разнервничал. И в результате голодал он ровно до того мгновения, пока я не перенесла его в свою комнату обратно. Все! С тех пор ни разу никаких отказов от еды не наблюдалось.

С отбытием Вафли обратно ко мне под крыло спинальный корпус выдохнул и успокоился, а вот спальня наша, напротив, приобрела уже знакомую атмосферу устойчивого хаоса. Вафля вновь скачет, Вафля вновь лает, Вафля, конечно же, ревнует, и с обитателями спальни тоже постепенно начались, простите за жаргон, терки. Например, с другим спинальником по имени Рубикон дела у Вафельки довольно быстро пошли под откос. Они друг друга невзлюбили категорически, попеременно отжимали лежаки и сверкали зубами. Но все это было как-то по-детски, пока Вафля не вспомнил любимый прием и не начал щипать вражину за зад. Тут следует напомнить, что зада своего Рубикон, вследствие спинальности, не чувствовал, потому картинка выглядела странновато, когда Рубик перемещался по комнате, а следом за ним волочился Вафля, придерживая зубьями кожу попца.