Дарья Пушкарева - Хвостатые истории [Советы по воспитанию собак, лисиц, песцов и других животных] [litres]

Ника, конечно, тоже ушла от старости, которую мы замедляли, как могли, но договориться на более долгий срок не удалось. До последних часов она ходила на своих ногах, оставаясь в здравом уме и абсолютном сознании, а под вечер легла, вздохнула и уснула навсегда. Я сидела работала, она легла справа подле меня и ушла так тихо, что даже не привлекла моего внимания. Ее безусловная деликатность и тут взяла свое. Нике в тот год было не менее шестнадцати годков, но, скорее всего, гораздо больше. Она прожила долгую и насыщенную жизнь, бόльшая часть которой оказалась для нее самой счастливой.

○ Пристроить животное очень сложно.

○ Первым делом стоит забыть о том, чтобы подыскивать приют.

○ Может сложиться и так, что в найденном вами приюте пристанищем собаки окажется вольер, где уже битком набито собак, где кормят самым дешевым сухим кормом и никогда не гуляют – в нашей стране приютов без выгула очень и очень много. Волонтеры выбирают себе подопечных в таких приютах и приезжают гулять на выходных. Это фактически одна прогулка в неделю!

○ Стоит ли говорить, как тяжело жить собакам в таких условиях, тем более что волонтеров на всех не хватает и многие собаки сидят без выгула пожизненно!

○ Если вы нашли собаку и хотите ее пристроить, в первую очередь отметайте мысль о том, чтобы отдать ее в приют. Хорошим приютам самим нужна помощь, а не еще одна собака!

○ Пристроить старое животное сложно, как я уже сказала, но такие чудеса случаются. Главное – понимать, что от вашего желания теперь зависит целая жизнь.

Так начиналось мое письмо собаке. Вообще письма собакам я не пишу, общаюсь с ними словами, голосом и разговариваю мысленно. Но Арно был самым особенным псом для меня, и потому, когда он умер, я написала ему письмо.

«Я никогда не думала, что можно столькому научиться у тебя и что можно радоваться каждому дню, проводимому рядом с такой тяжелой собакой. Я помню все. Помню, как ты появился у нас и как я сказала тебе: «Теперь ты станешь моей собакой. Пусть даже на день, даже на час».

Мы гуляли с собаками в парке напротив дома, как вдруг увидели на полянке скопление собачников, причем все они смотрели куда-то вниз, в траву. У меня возникло тревожное ощущение, и мыслей о том, что люди наблюдают за играми своих питомцев, мне в голову не приходило. Конечно, мы подошли спросить, что стряслось, – и увидели его.

Черный некрупный овчар лежал в траве пластом. Не мог встать. Настоящий скелет – огромная голова с провалами на висках, повисшие уши и сплошные выпирающие ребра.

«Вот, лежит… – сказал кто-то. – Не знаем, откуда взялся». Мы с мужем осмотрели пса, поспрашивали, не хочет ли кто забрать его себе, но никто не изъявил желания. «Тогда мы отвезем его в клинику, усыпим, чтобы не мучился», – сказала я. «Правильно», – поддержал кто-то. «Вы молодцы», – добавил еще кто-то, и все начали потихоньку расходиться.

Я никогда не усыпляла собак. На тот момент с нами были четверо – Фрост, Персей, Брыня и Шуня, а Ларочка жила с мамой.

И опыт у нас был совсем небольшой, но я уже знала, что, если собаке непоправимо плохо, ее лучше усыпить.

○ К сожалению, многие люди, видя, что животное заболело, по своей неопытности принимают решение об усыплении. Но при первом осмотре трудно определить, насколько все действительно необратимо. А я точно знаю, что в основном очень даже обратимо, если отвезти животное к врачу, но не на эвтаназию, а на обследование, на диагностику, если нужно – в отделение интенсивной терапии. Но узнала я об этом не сразу – Арно научил меня.

Мы сидели с ним на траве: я и он. Муж ушел в гараж за машиной, чтобы отвезти старика в ветеринарную клинику и завершить его страдания. Казалось, другой помощи мы не могли ему оказать. Он был так слаб, но пытался встать, и во время одной из попыток через его голову упал на землю старый ошейник. Мы отошли совсем чуть-чуть от того места, где нашли его, я села на куртку, Арно лег у меня в ногах. Мы ждали. Его лапы кое-как двигались, но общее истощение оказалось настолько сильным, что на ногах он держаться не мог.

Ночное небо было безоблачным, звездным и спокойным, как в кино. Он лежал, и в глазах у него была пустота, словно жизнь уже закончилась. А я говорила с ним о том, что все будет хорошо. Что я рядом и можно ничего не бояться. В общем, болтала ему какой-то наивный бред, ну а что я еще могла? Тогда я была уверена – мы привезем в клинику этот скелет, простимся и усыпим. Но хотя бы эти минуты мы ему облегчим.