Джеральд Даррелл - Птица-пересмешник [Новый перевод]

На другой кушетке сидела высокая стройная зенкалийка редкостной красоты — принцесса Матисса. Она встала, грациозным жестом поприветствовала гостей и предложила напитки, а затем взяла за руку своего не в меру расшалившегося отпрыска и легкой поступью вышла из зала.

— Ну что ж, — сказал Кинги, когда она покинула гостиную, — говорите без утайки, с чем пришли. Надеюсь, это не очередная вновь открытая для науки медуза? Право же, моим именем нельзя назвать больше чем одну.

— Нет, это не медуза, — сказал Ганнибал. — Это кое-что посущественней. Вот эта парочка лазила по долинам в районе реки Матакама и обнаружила в одной из них множество деревьев омбу и пересмешников.

В гостиной воцарилось долгое молчание. Король широко раскрытыми глазами смотрел на собеседников.

— Да вы что… вы, должно быть, разыгрываете меня. — Выдавил он наконец.

— Нет, нет, это правда, — сказал Питер. — В это невозможно поверить, но это правда.

— Пятнадцать пар, — добавила Одри, — и все такие ручные! Они вам понравятся, Кинги!

— И приблизительно четыре сотни деревьев омбу, — заключил Питер.

Кинги и Ганнибал обменялись долгими многозначительными взглядами.

— Так что же… Вы не считаете, что это замечательное открытие? — изумленно спросила Одри.

Ганнибал и Кинги, как по команде, встали со своих мест и принялись ходить взад-вперед по гостиной, словно часовые. Хоть Ганнибал и не был коротышкой, но по сравнению с Кинги он выглядел карликом. Измеряя шагами гостиную, они обменивались репликами, обсуждая проблему со всех возможных сторон.

— Так что же, вы не считаете великим событием обретение заново вашего старинного бога? — спросил Ганнибал.

— Но это вызовет трения с миссионерами, — сказал Кинги.

— С другой стороны, это вызовет проблемы с затоплением долины, — сказал Ганнибал.

— Мы не сможем затопить ее. Мировое общественное мнение не позволит, даже если мы захотим, — сказал Кинги.

— Но ведь птиц можно переловить и переселить куда-нибудь в другое место.

— А деревья омбу? Мы же не можем выкопать их и пересадить, — парировал Кинги.

— Если мы не затопим долину, весь наш с англичанами проект полетит к черту.

— Точно. А Лужа сядет в лужу и подхватит простуду, — сказал Кинги, зажмуриваясь от удовольствия.

— Но, с другой стороны, правительство Великобритании вряд ли будет обрадовано. Они попробуют оказать на нас давление.

Кинги и Ганнибал снова принялись вышагивать по гостиной, на сей раз не произнося ни слова.

— Конечно, — сказал Кинги. — Есть только один путь избежать этого.

— А именно? — спросил Ганнибал.

— А именно — затопить долину, не сказав никому ни слова.

— Точно, — сказал Ганнибал.

Питер и Одри, потрясенные, смотрели друг на друга.

— Но, с другой стороны, — рассудительно сказал Кинги, — имеем ли мы право лишать мир части его биологического наследия, а наш собственный народ — его старинного бога?

— Сказать по совести, я не нахожу ни одного аргумента, оправдывающего такой поступок, — заметил Ганнибал.

Кинги глубоко безнадежно вздохнул. — Похоже, нам придется перестать деликатничать и поступиться интересами Лужи, — сказал он скорбным тоном, хотя лицо его так и сияло от удовольствия.

— Так вы — «за»? — спросил Ганнибал.

— Ну да, да, я «за», «за»! — с раздражением ответил Кинги.

— Вот и прекрасно, — с облегчением выдохнул Ганнибал.

— Но! — предупредил Кинги, подняв свой длинный толстый палец цвета шоколада. — Не избежать жуткой драчки! Не следует думать, что Лужа спокойно примет все как должное. Значит, дело надо провернуть с большой осторожностью, иначе он попытается обойти меня и получится хорошенькая катавасия.

— А что, нельзя издать специальный указ? — спросила Одри. — Вы же король, как-никак!

— В том-то и дело, что нельзя, — сказал Кинги. — Мне нет равных, когда я веду себя как диктатор, но право же, должен быть иногда хоть какой-то проблеск демократии!

— Застаньте их всех врасплох, вам мой совет, — сказал Ганнибал. — В конце концов, этого они ожидают меньше всего! Первое, с чего начните завтрашнее утро, — раструбите об этой истории местной и мировой прессе, и я гарантирую вам такой шум, что никто не сможет больше выступать за строительство плотины.

— Вы еще не знаете Лужу, — сказал король.

В течение следующего часа Кинги и Ганнибал расхаживали по комнате, обсуждая стратегию. Наконец, когда было оговорено все по пунктам, они приступили к действию, Одри срочно командировали к отцу, чтобы он тут же явился в редакцию: пусть хоть всю ночь работает, но к утру спецвыпуск «Голоса Зенкали» должен быть готов! Личный секретарь Кинги Эймос Гумбалу получил задание сесть на телефон и обзвонить всех членов Законодательного Совета, созывая их на специальную встречу завтра в полдень. Королевского курьера тут же снарядили в единственную в Дзамандзаре фотолабораторию, чтобы там проявили все отснятые Питером пленки, и приставили к нему королевского гвардейца — проследить за выполнением поручения. Между тем Ганнибал и Питер в спешном порядке сочиняли пресс-релиз, который поутру собирались отправить по телеграфу корреспонденту агентства «Рейтер» в Джакарте. Едва высохли чернила, как они тут же бросились в редакцию поинтересоваться, не могут ли они чем-нибудь помочь, и застали весь штат в состоянии сильного волнения: отец и дочь, с головы до пят заляпанные типографской краской, уже верстали первую полосу. Около десяти вечера были запущены печатные машины, и вскоре все собравшиеся с гордостью разглядывали оттиснутый жирной-прежирной краской сигнальный экземпляр «Голоса Зенкали» с алым грифом «Спецвыпуск» и под ним заголовок, который Дэмиен в порыве дикого ирландского энтузиазма разработал ни с кем не посоветовавшись. Под огромной фотографией пересмешника было написано (честно, немного запутанно и немного мистично):