Эрин Хантер - Прерванный путь

– Вот поэтому я и стараюсь держать тебя рядом, – горячо прошептал Счастливчик, зарываясь носом в шерсть на ее шее. – Ты должна быть рядом со мной, со всеми нами. Оставайся в стае, слышишь? Без стаи ты можешь не совладать со своей яростью, понимаешь?

Лизушка легла на живот, с мольбой заглянула ему в глаза.

– Я не хочу стать такой, как Сталь! – зашептала она. – Не хочу! Я хочу быть надежным членом стаи, умелой охотницей и защитницей, но не свирепой убийцей! Я хочу быть хорошей собакой!

Счастливчик ласково потерся подбородком о ее макушку, закрыл глаза и заставил себя не обращать внимания на гложущие его сомнения. Но тихий шепот, вдруг оживший в его голове, не унимался, он снова и снова вкрадчиво спрашивал, может ли прирожденная убийца быть хорошей.

Что сказал бы Альфа, если бы увидел, как Лизушка сражалась с Ужасом?

Что сказала бы Лапочка?

Внезапно Счастливчик почувствовал прилив гнева, который мгновенно заглушил предательский шепоток сомнения. Он не знал, что сказали бы Альфа и Лапочка. Но он прекрасно знал, что должны сказать Лизушке все те, кто сейчас беспокойно спали под деревьями. И он сам.

Потому что Счастливчик прекрасно помнил, как вчера стоял на залитой дождем поляне, смотрел на сцепившихся Ужаса и Лизушку и всем сердцем хотел, чтобы Лизушка отомстила безумному псу за Пороха.

Вчера он хотел, чтобы Лизушка убила Ужаса.

Какое он имеет право осуждать ее сегодня?

«Мы должны сказать ей спасибо! Только благодаря Лизушке мы остались живы и теперь возвращаемся в свою стаю!»

– Слушай, что я тебе скажу, Лизушка. Мы не спасли Пороха, но если бы не ты, мы все остались бы с ним на той поляне. И я позабочусь о том, чтобы все собаки это поняли!

Лизушка вскинула голову, ее глаза влажно заблестели.

– Правда? Ты, правда, так думаешь?

– Идем, глупышка, – нежно проурчал Счастливчик. Он помог ей подняться на лапы и подтолкнул в сторону спящих собак.

– Спасибо тебе, Счастливчик, – прошептала Лизушка, сонно хлопая глазами.

Они легли рядышком, прижались друг к другу, и вскоре Счастливчик почувствовал, как мышцы Лизушки расслабились, а дыхание стало глубоким и ровным. Она спала.

Но Счастливчик никак не мог уснуть. Вкрадчивый шепот сомнения вернулся, обрел силу, зазвучал во весь голос. Стоило Счастливчику закрыть глаза, как он снова и снова видел Лизушку, стоящую над мертвым телом Ужаса. Тяжелораненого Ужаса, который так долго умирал, медленно истекая кровью, и вдруг оказался мертв.

«Что случилось, Лизушка? Что ты сделала?»

Когда тусклый рассвет тронул ветви деревьев, собаки начали вставать и потягиваться. В голове Счастливчика слегка мутилось от недосыпания, но он знал, как вернуть себе бодрость. Был только один способ хорошенько встряхнуться и забыть об усталости.

– Белла! – протявкал он, пихая сестру носом. – Давай поохотимся?

Та с готовностью вскочила и засеменила рядом с братом. Счастливчик знал, что в густой чаше им вряд ли попадутся быстроногие кролики, да и птицы предпочитали отсиживаться в кронах деревьев, дерзко посвистывая над головами собак и осыпая их своими щебечущими насмешками, но терпеливым охотникам все-таки удалось загнать и поймать несколько жирных белок, которые в пору Алого Листа становятся слишком сонными и вялыми, чтобы убегать.

– Три белочки и куница, – протявкала Белла, обнюхивая кучку добычи. – Еще поохотимся или пойдем?

– Пожалуй, хватит пока, – решил Счастливчик, ворочая лапой обмякшее тельце куницы. – Немного, конечно, но сейчас важнее быстрее отправиться в путь.

Вернувшись в лагерь, они разделили принесенную добычу поровну, без оглядки на стайную иерархию. Но Луна только вяло понюхала заднюю часть белки и отвернулась.

– Спасибо, я не голодна, – вяло пробормотала она. – Поделите мою часть.

– Нет, Луна, так нельзя, – с тревогой воскликнул Счастливчик, лизнув ее в нос. – Впереди долгий путь, тебе понадобятся силы!

Луна с усилием кивнула и склонилась над своим куском, но лишь для того, чтобы перевернуть его лапой, как сытая царапка, играющая с пойманной мышью. Откусив два кусочка, она вздохнула, отодвинула недоеденную дичь и судорожно закашлялась.

– Все, больше не могу. Прости, Счастливчик.

– Хорошо, – кивнул он, уткнувшись носом в ее шею. – Я понимаю.

«Но я все равно теперь глаз с тебя не спущу, Луна! Ты должна остаться с нами, клянусь, я пойду на все, чтобы не потерять больше ни одной собаки!»

После еды маленькая стая – усталая, израненная, едва живая от боли и горя – вновь пустилась в путь, на этот раз предоставив Марте идти впереди. Когда огромная черная собака, следуя на запах Собаки-Реки, вывела отряд на берег и глазам путников предстала серебристая гладь воды, Счастливчик почувствовал, как силы возвращаются в его израненное тело.