Дэвид Барри - Супернавигаторы. О чудесах навигации в животном мире

Электронные датчики отслеживали направление, выбранное мотыльками, и передавали его на портативные компьютеры, находившиеся в стоящей рядом палатке. При помощи системы обмоток, окружающих арену, можно было с большой точностью поворачивать магнитное поле и проверять, как именно мотыльки реагируют на такие изменения.

Когда Уоррент и его сотрудники начали проводить такие эксперименты, у них ничего не получалось. Мотыльки в основном никак не реагировали на изменения магнитного поля, хотя иногда — непредсказуемым образом — удавалось зарегистрировать сильный эффект. После трех лет удручающе бесплодной работы они начали думать, что либо у мотыльков вообще нет магнитного компаса, либо невозможно понять, как он работает. И тогда Уорренту внезапно пришла в голову мысль, что мотыльки могут реагировать не только на магнитные, но и на визуальные сигналы.

Дело в том, что у нас была над ареной эта чертова штанга, у нас были видны обмотки, да к тому же стенки арены, которые были обшиты картоном, через несколько влажных вечеров начали коробиться. Хотя нам этого почти не было видно, я знаю достаточно о ночном зрении насекомых — а оно у них превосходное, — чтобы понимать, что мотыльки все это видят. «Какие же мы идиоты», — подумал я. Они же все это видят и пользуются этим.

Что было делать? Поскольку устранить все возможные источники визуальной информации было невозможно, на оси, над самым «поводком», установили маленький горизонтальный светорассеивающий диск, не позволявший мотыльку видеть, что делается над ним. В то же время диск пропускал к мотыльку слабый ультрафиолетовый свет, исходящий от ночного неба. Это было важно, потому что казалось вероятным, что магнитный компас насекомых зависит от этого свечения. Однако оставалась нерешенной проблема стенок арены и их дефектов.

Уоррент предложил изящное решение:

Мы решили установить несколько по-настоящему ярких ориентиров, которые затмили бы ориентиры малозаметные. Исходно стенки были этакого бледно-серого цвета, и мы изобразили черный горизонт и горы — просто черные треугольники на листе прозрачной пленки, который можно было вставлять и убирать, чтобы горы находились на горизонте либо на нулевом азимуте [строго на севере], либо на 120 градусах [чуть к востоку от юго-востока].

После этого исследователи наконец начали получать осмысленные результаты.

Потом мы провели эксперимент из четырех этапов, каждый по пять минут, — всего 20 минут. На первом этапе магнитное поле с напряженностью поля Земли было ориентировано нормально, на ноль градусов, и гора тоже была установлена на ноль, так что все было в одном и том же направлении. Затем, после пяти минут полета, мы сдвинули все на 120 градусов — направление на гору и направление поля по-прежнему совпадали. Мотыльки развернулись — не все, но в достаточном количестве, чтобы эффект был заметным. На третьем этапе мы оставили гору на месте, а поле вернули на ноль.

И тут началось черт знает что. В течение двух минут они продолжали лететь к горе, а потом потеряли ее и совершенно запутались. На четвертом этапе — то есть на последние пять минут — мы вернули гору на ноль градусов, и мотыльки снова ее нашли. Но на третьем этапе — когда ориентиры противоречили друг другу — им было по-настоящему трудно. По данным ясно, что мы наблюдали реальный эффект.

Тот факт, что мы можем привести их в замешательство, изменяя магнитное поле, означает, что у них есть магнитное чувство. Если бы его не было, они просто летели бы в сторону горы; тогда они сохраняли бы точную ориентацию и на третьем этапе. А еще замечательнее то, что мы находились в четырех метрах от них, мы просто нажимали на кнопки, чтобы изменить поле, и не вступали в какое бы то ни было физическое взаимодействие с мотыльками.

Этот первый эксперимент с «противоречивыми ориентирами» убедил Уоррента в том, что мотыльки делают в точности то же самое, что делает рулевой матрос, когда держит курс по компасу. Вместо того чтобы постоянно следить за показаниями компаса, ему проще направить судно на нужный курс, а затем засечь положение носа относительно какого-нибудь далекого облака или, например, звезды и править по этому ориентиру. Время от времени рулевой поглядывает на компас, чтобы убедиться, что курс остается правильным. По-видимому, мотыльки также устанавливают изначальный курс по своему магнитному компасу, а затем держат его, используя любые имеющиеся в их распоряжении визуальные ориентиры (в данном случае «горы», изображенные внутри арены).