Александр Таненя - Родная душа

Благодаря пробежке и тому, что Ханыч очень быстро вытащил меня из воды, приключение обошлось без последствий. Только левый локоть, расплющенный его челюстями, посинел и опух. На нём и сегодня можно отыскать шрамы. Что ж, у меня оставалась вторая рука, чтобы весь остаток вечера гладить его морду, лежавшую у меня на коленях.

– Спасибо, родная душа. Если бы не ты…

По-моему, Ханыч был счастлив. Оказывается, хозяин на него совсем не сердился…

Квартира, где я тогда жил, была коммунальной. И моей соседке активно не нравился Ханыч. Нет, он не вынуждал её по полдня сидеть на шкафу, не оставлял где попало вонючих меток и не похищал со сковородки оставленные без присмотру котлеты. Он вообще никому не причинял неудобств. Ханыч провинился только тем, что я завёл его, не испросив её, соседкиного, соизволения. И этого она не могла нам с ним простить.

Казалось бы, ну не по «ндраву» тебе собака соседа, дальше-то что? А вот что. Вредная тётка решила всем доказать, что живущий в квартире пёс – опасен. И не просто опасен, а ОЧЕНЬ опасен, а значит, его нужно немедленно искоренить!

С этой целью она повадилась стучать в мою дверь всякий раз, когда проходила мимо. А также скрестись в неё, шипеть и мяукать, если думала, что меня нет дома. Чего именно она в итоге хотела добиться, мне доподлинно неизвестно. Может быть, истеричного лая, который должен был вызвать всеобщее недовольство и стать поводом для выселения собаки? Я несколько раз предупреждал её, что дело может кончиться плохо, но она продолжала гнуть свою линию.

«Дура ты, дура…» – думал я и старался пореже оставлять Ханыча дома одного. Но неизбежное всё-таки произошло. Однажды соседка допрыгалась.

Я возвращался из булочной и, стоя на лестничной площадке, уже доставал из кармана ключ от квартиры, когда изнутри до меня донёсся глухой удар. Потом – визг соседки. Я передать не могу, какой это был визг! У неё воздух в лёгких давно должен был кончиться, а она всё вопила. Я подобрал ключ, который от неожиданности выронил, и торопливо повернул его в замке…

Моим глазам предстал пейзаж, достойный кисти Айвазовского. Белая как простокваша соседка пласталась по стене коридора против моей комнаты – и продолжала громко визжать. Моя дверь была приоткрыта… наружу, хотя всегда открывалась вовнутрь. В комнате, в самом дальнем углу, просматривался Ханыч. Кобель всем своим видом показывал, что уж кто-кто, а он тут решительно ни при чём. Только по лбу почему-то текла кровь.

Когда я подошёл, он встал, отряхиваясь, и двинулся меня встречать. Я, мол, тут в уголке тихо лежал, никого не трогал, всё как всегда, ничего не случилось…

Дверной косяк, сделанный из бруса, был тем не менее сломан, а дверь снесена с петель: от удара вылезли все шурупы. Минут двадцать я ставил её на место, чтобы открыть нормальным порядком, – не доламывать же, в самом деле, коробку? Соседка мало-помалу прекратила визжать, но от стенки за эти двадцать минут так и не отлипла. Стояла в полном ступоре, начисто позабыв, что можно куда-то уйти, убежать…

Скажу сразу: все провокации против Ханыча она после этого прекратила. Какое там мяукать, скрестись или без дела стучать, вообще на цыпочках мимо ходила. Одно дело – слушать раздражённый лай из-за двери и потирать ручки: «Опасная собака, я же вам говорила». И совсем другое – когда дверь вдруг начинает падать, а сквозь пролом к тебе рвётся жутко ощеренная зубастая пасть. Две большие разницы!

В Одессе, кстати, действительно так говорят.

На лето я переехал в пригородный посёлок… назовём его Аэродромный, там действительно находился поблизости большой военный аэродром. К тому времени ротвейлеров у меня было уже два. Второго, Брэка, я подобрал на помойке, где он искал себе пропитание. Судя по всему, кобеля выкинули из дому хозяева, не сумевшие с ним совладать. Я подманил его и надел ему на шею ремень от сумки, чтобы увести с собой. Он тут же меня укусил. Так мы с ним и познакомились.

Какие-либо разборки с Ханычем я сразу ему запретил, сопроводив свой запрет кратеньким, но энергичным внушением. Ничего! Кобели нашли себе массу других развлечений. В частности, они повадились открывать дверцу холодильника и запускать туда наших домашних кошек. Кошки добирались до колбасы и сосисок и сбрасывали их вниз. В свою очередь псы надкусывали лакомства, недоступные для кошачьих зубов, например «Царскую» очень твёрдокопчёную колбасу, и оставляли кошкам полакомиться…