Михаил Юдин - Охотничьи истории и не только

Иногда случается такое разнообразие пернатых странников, что и представить себе не возможно и, если бы сам не был свидетелем этого, никогда бы не поверил. Чего стоит только высыпки вальдшнепа по заросшим мелятником краям канав. Иногда во время моих скитаний удавалось поднять до полутора десятков птиц. Конечно, без помощи легавой не обходилось, но случалось и самому буквально «наступать» на валюшу и с замираньем сердца наблюдать неспешный подъем и тяжелый полет по-осеннему жирной и неторопливой птицы. И все же не охота и добыча каждый год в это время влечет меня в эти чудные и столь милые моему сердцу края.

Конечно, покривлю душой, если скажу, что ухожу без выстрела, нет, добыть несколько прекрасных трофеев осеннего вальдшнепа и куропатки всегда позволял себе, но ограничивался всегда малым и часто отпускал птицу «просто так». Прощание с прошедшим летом и очарование последних погожих дней, щемящая сердце журавлиная песня и поразительное безлюдье этих волшебных низин привлекают и зачаровывают меня каждый год. В этих местах в будний день можно бродить по пять – шесть часов и не встретить ни одного человека. Это создает иллюзию оторванности от всего внешнего мира и связка одиночество-природа создает неповторимый букет впечатлений и эмоций, который греет тебя потом долгое время.

Как жаль, что перестали скирдовать сено в огромные, похожие на двухэтажные дома стога! Как жаль! Они служили отличным ориентиром и манили к себе, обещая отдых и уют, наполненный опьяняющим запахом свежего сена. Как приятно было, проходив несколько часов, забраться на верхушку стога, и обессилено рухнуть, раскинув руки, замереть и смотреть, смотреть в бездонную глубину неба, наблюдая за движением парящих в выси канюков. В эти минуты все заботы и мысли куда-то улетучиваются, остается только тихое чувство счастья и покоя.

А журавлиная песня? Как передать словами эмоции, которые испытываешь, слушая их печальное курлыканье? Кажется, что эти величавые птицы прощаются с Родиной и, выстраиваясь в клин или полоску, озирают родные просторы и не в силах сдержаться посылают последний привет и одновременно обещание вернуться всем нам, всем, кто остается. Какая радость любоваться их неспешным и по-своему грациозным полетом. Воистину эти птицы символ и гордость наших мест, душа и тихая надежда, надежда на будущее.

Очарование осеннего дня так велико, что невольно забываешь о времени и бродишь, не ведая усталости, как будто и нет за плечами груза прожитых лет, а житейские проблемы отступают. Хочется, чтобы эти мгновения не кончались и ностальгическое, слегка грустное настроение охватывает меня, медленное, почти не заметное увядание неброской природы звучит как старинный вальс «Оборванные струны», вновь и вновь волнуя сердце.

Вечереет, незаметно пробежало время, звуки наполняющие все вокруг, постепенно затихают, и первая вечерняя роса начинает серебриться на еще такой зеленой траве. Мы с моим четвероногим другом сидим на небольшом пригорочке рядом и прощаемся с летом, нам немного грустно. Впереди полгода ненастья, затяжных дождей и зимней стужи.

Серега

С Сергеем мы познакомились случайно в самом начале 90-х, просто пересеклись на одной из охот, разговорились и обменялись домашними телефонами. Это был крепко сбитый, среднего роста русоволосый парень чуть за тридцать, одетый в видавшую виды штормовку и болотные сапоги. С ним был кобель западно-сибирской лайки Артек. В то время нарезное оружие было еще редкостью и оба мы таскали на плечах широко распространенные тогда вертикальные тулки. Весь он был какой то ладный, движения выверенные и точные. Видно было, что в лесу и полях чувствует он себя, как дома. Мне кажется, из таких парней получаются отменные солдаты, геологи и путешественники.

Артек был под стать своему хозяину, пес независимый, со строгим характером. В нем напрочь отсутствовало какое либо подобострастие к людям, а наоборот независимый характер и чувство собственного достоинства. Ко мне он не проявлял никакой агрессии, впрочем и интереса тоже. Когда я попытался потрепать его по холке, в ответ услышал глухое еле слышное ворчание. Пес лет пяти от роду – не молодой, не старый, а как раз матерый и опытный. Кобель был универсальный, хорошо работал по боровой дичи и по копытным демонстрировал вязкость и злобу. Почему так много внимания я ему уделяю? Да потому, что путевая собака это половина успеха, друг и напарник.