Мария Галина: Краткое пособие по собаководству

Ушла покупательница.

За алиментного щенка рыбочка пятьсот баксов джериной хозяйке до центика выплатила. Где взяла, не знаю. Может, магазин ограбила… Теперь, значит, у нас три собаки.

Ладно.

Рыбочка наша практически из дома не выходит, щенков пестует. Надомную работу взяла, рефераты какие-то, что ли. Но в клуб иногда заглядывает. И представляете, нашелся там один. Он базу данных там налаживал. Собачьи родословные чтобы в компьютер вносить. Чем-то ему рыбочка приглянулась, уж не знаю, чем — она к тому времени раздалась как-то и смотреть за собой перестала. А зачем, когда кругом одни собаки? Но он, наверное, решил, что это потому, что она очень скромная и домовитая, дурак такой.

И пришел домой, с мамой знакомиться. Как честный человек.

Я про наш дом ничего плохого сказать не могу. Женская рука чувствуется. Ну, а что собачьей мочой воняет, так это я притерпелась. Это только посторонние носами крутят. Но посторонние к нам почти и не ходят.

В общем, пришел он. Пришел, цветы принес. Тортик. Рыбочка раскраснелась, похорошела, глаза горят. Мама тоже расцвела, посидела с ними, пощебетала, чаю налила — и в комнату. И мне так подмигивает и палец к губам прижимает — не мешай, мол! А мне-то что. У меня пять адресов было и все за пределами Кольца… Я, считай, почти и не живая.

Сидят они, значит, в кухне, мама на цыпочках ходит, я на диване лежу, читаю журнал «Кот и пес». И тут в кухне Тимочка ка-ак завизжит! Или не Тимочка. Хрен ее знает.

А потом программист как заорет. И опять, значит, Тимочка. Или не Тимочка. Нет, точно, Тимочка, потому что она вынеслась из кухни, хвост поджат, в глазах слезы…

Он ей на лапу нечаянно наступил. А она его от неожиданности укусила. А он ей дал пинка под зад.

В общем, рыбочка ему тоже дала пинка под зад. Тут же. Она сказала, что у нее не может быть ничего общего с человеком, который бьет беззащитное животное. И пусть он убирается вон.

И забирает свой тортик.

И он ушел, хромая.

Эта сука его здорово тяпнула.

Рыбочка независимо носом шмыгнула, обняла Тимочку и понесла ее из комнаты тортиком кормить. Хотя это для собак точно вредно, так в журнале «Кот и Пес» написано черным по белому.

В общем, я собрала сумку, извинилась, и ушла ночевать к подруге. И больше домой не вернулась. Занялась риэлтерством. Денег в общем, хватает, даже квартиру купила однокомнатную, чтобы Ваське было куда вернуться из армии, потому что у его мамы тоже собака, а я теперь собак не люблю. И своим иногда подкидываю. Им надо — у них теперь этих тварей семь. Честное слово. Они повязали тимочкину дочку, а потом тимочкин сын, извиняюсь, трахнул Тимочку. Нечаянно. То есть рыбочка недоглядела. Она на нее вообще-то во время течки свои трусики надевает, но тут он как-то ухитрился эти трусики с нее стащить. И еще одну суку неизвестной породы они подобрали на улице, потому что она подошла и посмотрела им в глаза.

Вот так-то.

Замуж рыбочка, разумеется, так и не вышла. Кому нужно приданное собаками числом семь? Тем более, что ее разнесло и стала она какая-то мужеподобная. И ходит исключительно в брюках, а руки держит в карманах. И зубы у нее испортились. Потому что она ест очень много сладкого — в журнале «Здоровье» черным по белому написано, что это признак скрытой депрессии. А морда у нее обветрилась, потому что вестфальских такс, оказывается, надо на кабана натаскивать. Они, блин, подружейные собаки, паскуды эти…

А теперь прикиньте.

Минус — две разбитые семьи. Моя карьера. Я же переводчиком-синхронистом хотела быть, в Англию ездить. Рыбочкина карьера опять же, то есть и она, разумеется, в институт не пошла, а зарабатывает рефератами для студентов-заочников, чтобы из дому пореже выходить. Иск от соседей снизу. Мамина хроническая аллергия. Ну и остальное по мелочам.

Плюс — семь собак. И две опять беременны.

Нет, они ничего плохого не делают. Они смотрят в глаза и виляют хвостом. Они безумно любят рыбочку и обожают маму. Они воспитывают в людях ответственность. То есть люди ответственно их содержат.

Попалась бы мне на глаза эта женщина, что тогда рыбочке всучила Тимку!

Вы понимаете, что я иногда думаю; захоти кто-то погубить человеческий род — не нахрапом, нахрапом нас не возьмешь, а исподтишка, незаметно… Ведь нет абсолютного оружия страшнее нашей Тимочки. Потому что все ресурсы семьи, вся любовь, что обычно достается чадам и домочадцам, вся забота и нежность уходят как в прорву в кучу малу ласковых пушистых животных. А если таких семей десять? Сто? Тысяча? Миллион?