Владимир Свинцов - Жизнь собачья и кошачья. Повести и рассказы

Утром, чуть рассвело, Гроза была уже на улице. Она обходила дом за домом, подъезд за подъездом — все те места, где была с человеком.

Но не обнаружила даже свежего его запаха. А когда вернулась к подвалу, то увидела, что окно, через которое они попадали туда с человеком, накрепко забито листом ржавого железа.

Гроза опять потеряла дом, пусть он назывался подвалом, и человека, который мог стать ее хозяином. Это было так страшно, что Гроза села посреди пустыря и завыла. Завыла днем. Завыла отчаянно и громко.

День за днем проходила она знакомым маршрутом, заглядывала во все укромные места, подбегала к пункту приема стеклопосуды, где толпились пьяные и полупьяные бомжи, но человека — одного, единственного, нужного Грозе, — не было. У нее опять обвис хвост, глаза потускнели, походка стала пугливой, неровной…

Как-то раз Гроза забрела на рынок. Может, тот человек здесь? Может, вон там, где гортанно покрикивает черноглазый, черноволосый мужчина:

— Шашлики! Шашлики! Вкусные шашлики! Гарачый шашлики!

Может быть, человек вот здесь, где лежит мясо? Много. Туши! Целые и разрубленные. На большие куски и на маленькие. Мясо замороженное и парное…

У Грозы пасть наполнилась слюной. Какая-то сердобольная женщина в белом халате бросила ей кость. Ах, как Гроза ей была благодарна! Она схватила кость, но большая черная собака уже мчалась к ней. Та самая, что отняла кусок мяса. Тогда! Давно.

Гроза бросилась наутек. Ловко лавируя между ног покупателей, она подбежала к воротам рынка и вдруг увидала под одним из ларьков нору. Правда, нора была немного тесновата, и пока Гроза с трудом протискивалась в нее, черная собака успела укусить ее дважды за спину. Ничего, заживет как на собаке! Главное, косточка здесь, да и убежище стоящее. Отверстие расширялось, и под ларьком оказалось свободное пространство, где можно развернуться. Что Гроза и сделала. На входе торчала черная морда преследователя. Дальше просунуться он не мог.

Гроза аккуратно положила косточку на землю. Подползла к морде, торчащей в норе, и, зарычав, хотела вцепиться в противный нос, пахнущий еще ее кровью. Но нос моментально исчез вместе с владельцем его. Большая черная собака, сообразив, что Грозу в норе не достать, поспешно ретировалась. То-то!

Еще один урок! На сильного можно рычать из надежного укрытия. Не только можно, но и нужно, чтобы знал свое место!

Так Гроза получила несколько очень важных и нужных практических уроков в своей новой бездомной жизни и к тому же совершенно случайно приобрела замечательное убежище.

Она спокойно обнюхала его. Здесь жила та собака, у которой Гроза отняла мясо. Выходит, теперь она отняла у нее и дом. Жаль, но ничего не поделаешь: главный закон бездомных собак — притесняй слабых! Придется той собаке искать другое убежище, а пока… Понюхав добытую кость, Гроза улеглась и стала зализывать раны.

На городских рынках собаки делятся: на дневных и ночных. Дневные, незаметные создания, неслышной тенью скользящие у ног продавцов и покупателей. Постоянные посетители рынка и продавцы некоторых из них знают, подкармливают, дают клички. Подбирая огрызки яблок, облизывая палочки от мороженого, поедая кусочки мяса, отлетевшего из-под топора рубщика, дневные собаки по крохам собирают свой обед. А если уронит ребенок на землю пирожок или беляш — удача! Нужно сразу хватать и глотать или исчезать немедленно вместе с добычей, иначе найдутся собаки посильнее — отнимут, да еще и покусают.

На поиски пропитания дневным собакам отпущено светлое время суток. Ищи! Надейся на удачу. Но только солнце сядет за большой торговый зал, только продавцы понесут сдавать весы — скрывайся в своем убежище и носа не показывай.

Ночные собаки выходят, когда стемнеет. Стаей! Они прочесывают рынок из конца в конец, поедая все, что мало-мальски годится в пищу. Беда кошке или собаке, оказавшейся в поле их зрения. Мигом налетят, разорвут! В основе стаи — овчарки, брошенные своими хозяевами. Серые, как тени, худые, словно скелеты, — они не знают жалости.

Гроза теперь ничем не отличается от десятка таких же бездомных дневных шавок, обитающих на рынках. Также поджат хвост, также крадется она, низко опустив голову, выискивая на земле оброненную конфетку или недоеденный пирожок… Бока у нее ввалились, глаза тусклые. Трудно узнать в ней веселую и верткую собаку. Одно ее заботит с утра до заката солнца — где добыть себе пропитание?

На рынке два места, где всегда можно чем-то поживиться: первое, где рубят мясо. Чем сильнее мороз, тем дальше летят осколки. Но туда сейчас не сунешься. Большая черная собака, что гонялась за Грозой, не подпускает близко.