Владимир Свинцов - Жизнь собачья и кошачья. Повести и рассказы

— Гуляем, пес! — весело воскликнул он и откупорил бутылку. Нетерпеливо прижался к горлышку губами.

Гроза осторожно ловила булькающий звук. Этот звук ей тоже был знаком, да и запах… Дедушка торопливо наливает в стакан: булькбульк-бульк! Где сейчас дедушка?!

Гроза придвинулась ближе и положила свою голову человеку на колено. Ах, как ей нужна была ласка. Хоть чуток… Хоть капельку! Каждой собаке нужна человеческая ласка, а бездомной особенно. Вы замечали — достаточно только заинтересованно посмотреть на бездомную собаку, только посмотреть, и она будет вас сопровождать до подъезда, надеясь еще на один такой взгляд.

Человек поперхнулся, закашлялся. Неожиданная собачья доверчивость поразила его.

— Ты чего? Чего?! — прокашлявшись, проговорил он. — Чего надо?! — голос был не сердитым, скорее растерянным.

Человек засопел и осторожно положил руку на голову собаке. Собака вздрогнула не от страха, нет — от долгого ожидания ласки.

Некоторое время оба молчали — человек и собака. Собака прикрыла глаза и чуть шевельнула хвостом от несказанного блаженства. Человек легко перебирал пальцами собачью шерсть, и горло его сжимали спазмы, мешая дышать. Когда-то у него было все — собака, женщина, дом… Прекрасные…

Другая рука понесла бутылку к губам, чтобы быстрее утопить боль воспоминаний, забыться. Он сделал глоток, второй…

— А знаешь, пес, я ведь тоже… таким вот бездомным был не всегда. Да-да! У каждого человека был дом, как и у каждой собаки. Дом, в котором он родился, рос. Хороший или плохой. Большой или маленький. Удобный или неудобный. Теплый или не очень… Но дом был. Обязательно! И только от человека, самого, зависит его судьба. Его семья. Его дом. Так-то вот! — человек как-то странно всхлипнул, но глаза оставались сухими. — Так-то вот, пес! Сам человек выбирает — быть ему без дома, без определенного места жительства, БОМЖем или Человеком — с домом, с друзьями. И некого винить, кроме самого себя. И-эх! Ничего ты не понимаешь, псина! Хорошая, — с надрывом произнес он, и опять забулькала бутылка.

Гроза давно не чувствовала себя так хорошо, покойно — сыта, рядом человеческое тепло и доброта.

Три дня и три ночи Гроза была счастлива. И четвертый день начинался нормально. Вместе с человеком она ходила от подъезда к подъезду, и рваная сумка постепенно наполнялась пустыми бутылками. Сегодня, сдав свою добычу на приемный пункт, человек спрятал деньги, и сказал весело:

— Шабаш, псина! Сегодня нам очень повезло. Да к тому же, если я не запамятовал, у меня сегодня день рождения! Родился раб божий Алексей! — внезапно заблажил он и припустил бегом. Гроза — за ним с веселым лаем. За несколько дней спокойной жизни она уже не так горбилась, хвост вновь стал закручиваться, глаза заблестели… Много ли собаке нужно?!

Весь оставшийся день и вечер человек, не переставая, булькал из бутылок. Их на этот раз было несколько. Ругал сначала жену, потом себя, потом всех… досталось и собаке.

Спал он беспокойно, что-то бормотал во сне, кричал… Наконец захрапел громко, мощно. Гроза тоже успокоилась и пристроилась у человека под боком.

Было тихо. Где-то пробегали крысы, но близко подходить боялись. Чуяли запах собаки. Храпел человек. Чуть слышно капал воск с наклонившейся свечи да потрескивал фитилек. Нагреваясь, свеча наклонялась ниже, ниже и, наконец, упала. Маленький огонек начал быстро расти, поедая газету, постеленную на ящик. Потом загорелся сам ящик…

Гроза вскочила, шерсть на загривке встала дыбом. Она громко залаяла, но человек не проснулся. Занялись тряпки, на которых он лежал. Гроза схватила человека за рукав и потащила прочь от огня, но он был слишком тяжел и даже не стронулся с места.

— Не трожь меня, Нина! — бормотал он и отталкивал собаку руками. — Не трожь, я не твой…

Дым заполнил подвал. Стало трудно дышать. На улице раздались громкие голоса.

Гроза то лизала человеку лицо, то лаяла… Человек продолжал спать. И только когда на нем загорелась одежда, он проснулся и закричал. Закричал дико, страшно. Попытался встать, но упал…

Снаружи раздался страшный вой и шум. В подвал ворвались люди в касках, с большими шлангами. В миг залили водой и огонь, и человека, и не отходившую от него Грозу. Гроза взвизгнула от страха, забилась в угол. И вылезла оттуда, когда пожарные уехали, и стало тихо. Под лапами хлюпала вода, человека нигде не было. Гроза обыскала весь подвал — нет, ее благодетеля увезли. Взволнованная, измученная переживаниями, она выбрала место посуше, и забылась беспокойным сном.