Леонид Кокоулин - Затески к дому своему

Конечно, в школе и грамоте учат, и писать, и читать. Анисим не против школы. А что осенью на месяц, на два позднее садятся за парты старшие школьники, так Анисим ничего худого в этом не видит. Помощники в семье растут. В тайге спромышляют, тайгу и оберегут. Тайга отяжелела плодом, грех не попользоваться. Потом ученики, да и Гриша, наверстают. Здесь, в Баргузине, и учителя привыкли, что мальчишки на промысел уходят, хотя из города и были грозные бумаги, запрещающие детей отрывать от школы. Так их никто насовсем и не отрывает. Орех, скажем, ждать не станет, уйдет под снег, а им кормится та же пушнина: по осени не взял, не заготовил мяса – поститься зиму будешь. Да и с другого края возьми, – оправдывает Анисим охотников, – выходится парень в тайге, на свежую голову и ученье лучше дается. Не слыхал Анисим, чтобы кто из промысловиков-школьников в неуспевающих ходил.

Анисим встал на пенек, поискал глазами на реке сына. Гриша забросил удочку. К рыбе – молока бы. Анисим выбрал сподручный кедр, ударил по стволу обухом топора. Зашуршали и посыпались на землю шишки. Одна упала перед носом. Он достал ее из дырки во мху, подкинул, взвесил на руке – полная ореха. Анисим подобрал шишки и понес к костру шелушить.

У костра он разгреб палочкой струящуюся синими всполохами золу и посадил шишки. Запахло сладко орехом. Анисим любил печенку из шишек. Пока шишка пеклась, в пеньке выдолбил ступу. Ошелушил несколько шишек, истолок орех в ступе, переложил ложкой из ступы в котелок ореховую кашицу, еще засыпал порцию. Котелок на треть заполнился ореховой кашицей, и Анисим залил ее водой, помешал ложкой, скорлупа всплыла, он собрал ее. В котелке пенилось молоко, не отличишь от настоящего. И по вкусу чуть слаще коровьего.

– Гриша! Пора ужин готовить!

За работой день догорел как свеча в жаркой бане. Сумерки затопили берега, обузили речку, оставив узенькую серебряную полоску воды на перекате.

Гриша вернулся с уловом.

– Ну-ка, ну-ка, хвастай, – разглядывал снизку хариусов Анисим. – А я корову подоил, – показал Анисим на котелок.

– Молоко, – удивился Гриша, – попробую?

Анисим подал котелок.

– Ты, папаня, колдун, – едва оторвался Гриша от котелка.

– Ты тоже, Григорий, наговор знаешь, – кивнул Анисим на рыбу. – И уха, и посол будет.

– А если на рожень сотворю? – вызвался Гриша, выбирая покрупнее рыбин.

– Боюсь, язык отъем, спроворь. Ты у меня мастер по этому делу.

Гриша выпотрошил хариусов, сбегал, прополоскал их, посыпал перцем и солью. Пока вырезал талиновые прутья, рыба дала сок. Рожень готовить недолго: один конец прута заострил кинжалом, другой – шилом. На кинжал нанизал со спинки хариуса, а другим – шилом – воткнул в землю на таком расстоянии, чтобы огонь только теплым дымом окутывал. На этот случай под рукой и еловые шишки. По мере того, как на рожне рыба проваривалась, Гриша укорачивал рожень. И уже в конце держал он хариуса на углях, пока тот не взялся золотистой корочкой. Гриша отложил от костра рожень, кинул на угли приготовленные дрова, они затрещали и тут же вспыхнули. Всполохи выхватили из темноты отца, стол, метнулись на рядом стоящие деревья, высвечивая сверкающую изморозью хвою.

– Готово, папань! – подхватил Гриша рыбу на рожени и понес, как копья, наперевес, к столу. Один рожень положил перед отцом, с другого краю стола себе.

Анисим разлил по кружкам кедровое молоко – запивать горячую рыбу.

Гриша начал с головки, обжигаясь, высосал ее, запил холодным молоком и от удовольствия закрыл глаза.

– Я, папань, вкуснее ничего не ел. Раздаивать твою корову надо.

– Будем доить, – поддержал Анисим, довольный, что сыну понравилось кедровое молоко. – Я уж поглядел, есть орех, прямо над головой. Если погода постоит, не упустим.

– Заготовим, – отозвался Гриша. – Сколько сможем – унесем. За остальным можно потом сгонять.

– Я уж подумал, – допил свою кружку Анисим и опрокинул ее кверху дном. – Не сделать ли нам машину обдирать шишку?

Грише ничего не надо объяснять. Он видел у деда Витохи такую машину. Чурка с гвоздями, «барабан», ворот, наподобие той, какой из колодца воду поднимают. Только эта чурка в корыто вделана. Крутишь ее за рукоятку, она давит шишку, потрошит орех.

– Что ты на это скажешь? – допытывается Анисим.

– Машину сделать можно, – рассудил Гриша. – Но я обещал подумать о перевозке грузов. Да и времени в обрез, а мы и не белковали…

– Н-да, – как бы согласился с Гришей Анисим. – В хозяйстве так: одно делай, два в уме держи. Погонишься за сиюминутной выгодой, потом отрыгнется… Тут надо выбирать с умом.