Максим Зверев - Ущелье барсов

Вдруг опять шумный взлет — шофер чуть не наступил на дрофу, и она поднялась вторично. Но на этот раз она отлетела недалеко и легла. Теперь ей не провести нас! Ее хорошо видно — вот она вытянула шею по земле и лежит неподвижно. Без особых предосторожностей мы подходим к дрофе с двух сторон и бросаемся вперед. Она взлетает, но мы успеваем ее поймать в воздухе.

Солнце только что поднялось над степью. Пышные травы еще сверкают капельками росы. Наша автомашина уже несется по дороге, оставляя клубы пыли и разрушая узоры ночных следов животных.

Впереди двигаются какие-то птицы. Когда подъехали ближе, стало видно, что это журавли ловят кобылок. Холодная роса сковывает движения насекомых, и вялые кобылки делаются по утрам легкой добычей птиц. Вот журавли высоко подняли головы, а один из них пригнулся и быстро побежал по степи. Остальные присели, как по команде, подпрыгнули и поднялись в воздух. Медленно махая крыльями, они полетели над самой землей. Тот журавль, что не полетел вместе с другими, быстро убегал все дальше и дальше к тростникам большого степного озера.

Дорога шла тоже к озеру, и наша машина понеслась со скоростью пятидесяти километров в час. Через несколько минут она поравнялась с птицей.

Оказывается, журавль линял и потому не мог лететь: его маховые перья выпали, и он недели на две уподобился наземному животному. Машина отрезала журавлю путь к тростникам, в которых он мог легко скрыться. Птица остановилась, подняла голову, посмотрела на нас и вдруг бросилась бежать обратно в степь. Пришлось свернуть с дороги и нам. Грузовик запрыгал по мелким кочкам, резко сбавив скорость. Беглец сразу начал удаляться от нас. Еще немного — и журавль убежал бы, но дальше от озера степь сделалась ровнее, и машина набрала скорость.

Мы начали быстро нагонять журавля. Вот он уже несется перед фарами с такой быстротой, что его ног почти не видно. Сбавив скорость, гоним его некоторое время, чтобы проверить, сколько километров в час бежит птица. Спидометр показал двадцать пять километров! Приготовив аркан, мы стали объезжать журавля. Он уже рядом с кабиной мчится вперед, раскрыв клюв и посматривая на нас одним глазом. Вдруг журавль резко метнулся в сторону и помчался обратно к озеру. Пока машина разворачивалась, он успел выиграть у нас целый километр. Впрочем, немного спустя ему пришлось снова кинуться в открытую степь, спасаясь от нашего преследования.

Журавль проделывал свой маневр каждый раз, как мы начинали его догонять. Теперь решено было действовать измором. Мы гнались в нескольких десятках метров. Шофер точно держал интервал. Журавль стал явно сдавать, хотя машина шла уже не более десяти-двенадцати километров в час. Наконец он кидается в сторону и падает в траву, исчезая из глаз. Подъезжаем тихо, чтобы не испугать его. Журавль лежит около пучка ковыля, затолкав в него голову, но сам весь на виду; его спина с приподнятыми перьями ходит ходуном от усиленного дыхания. Мы подошли к нему с противоположных сторон и поймали.

Яркие афиши висели по всему городу. Ежедневно цирк был переполнен шли последние гастроли известного дрессировщика львов.

Одно из последних представлений затянулось. Дрессировщик показывал чудеса: заталкивал свою голову в пасть самому большому льву, таскал и дергал зверей за хвосты, садился на них верхом. Львы бешено ревели, огрызались, но все номера проходили благополучно. Могучего телосложения, в белоснежном костюме, дрессировщик обращался со львами, как с кошками.

В двенадцать часов представление закончилось. Публика разошлась по домам.

В цирке остался один старик-сторож.

Свет был погашен, и лампочки горели только над ареной, в конюшне и в фойе.

Старик, не спеша, обошел все помещение. Всюду была тишина. В стойлах дремали лошади, ослы, слон и только в правом помещении тяжелой поступью бродили по своей клетке львы. Впрочем, ночные хищники не спали ночью и сторож привык к этому.

Он вышел из конюшни на арену и хотел направиться в фойе, но услышал чьи-то шаги.

Сторож торопливо вошел в фойе и из-за портьеры выглянул на арену.

Портьера на противоположной стороне от конюшни колыхнулась. Было ясно, что там кто-то стоял.

Все двери были закрыты. В цирке никого не должно быть. Очевидно, кто-то спрятался во время ухода публики.

Старик снял с плеча ружье и взвел курок. Вот снова раздался топот. Портьера колыхнулась, и на арену уверенно, один за другим вышли три льва.