Рудольф Самош - Кантор идет по следу

— Это не только моя заслуга.

Начальник полиции улыбнулся:

— Не забыли мы и вашего четвероногого друга. — И он подал Чупати другую коробочку и диплом. — Ваша служебная собака находится в штатах внутренних войск, по результатам она вышла на первое место и потому также награждается золотой медалью…

За окнами завывал холодный ветер, а в комнате дежурного было тепло. Кантор с медалью на шее важно разлегся под кушеткой. Чупати смотрел в окно на медленно летящие снежинки и думал о том, что прошедший год совсем неплохо кончился для него и Кантора.

В шесть часов вечера Чупати сдал дежурство. Прощаясь, он сказал новому дежурному сочувственно:

— Так и быть, буду встречать Новый год — выпью за твое здоровье. А если что случится, то до девяти часов ты найдешь меня в клубе, а позже — дома.

Сказал это Чупати скорее по привычке, так как на самом деле у него не было ни малейшего желания выходить на задание в ночь под Новый год. Ветер был таким сильным, что можно было надеяться, что в такую ночь никакому врагу не захочется вылезать из своей берлоги.

Кантор, хотя и не понимал, как сильно вырос его авторитет, все же чувствовал, что медаль дана ему не зря, и шел с какой-то особой гордостью.

Хозяин и собака вошли в помещение клуба.

— Выпью винца, и сразу домой, — произнес старшина.

И хотя псу отнюдь не нравилось сидеть в этом прокуренном помещении, но ради хозяина, которого он любил больше всех на свете, верный пес был готов на любую жертву: броситься в ледяную воду, лезть в огонь. Без хозяина даже любимая работа — идти по следу — и та становилась ему неинтересной.

Взглянув на часы, Чупати воскликнул:

— Ого! Как быстро бежит время! Пошли, Кантор! Вот допью бокал, и сразу пойдем…

— Тибор! — вдруг послышался голос из-за соседнего столика. — Это не тебя там, случайно, разыскивают?

— Кто, жена? — проговорил старшина, быстро опрокинув в рот остатки вина из бокала.

У входа в зал стояли два пограничника, которые кого-то разыскивали среди сидевших за столиками людей.

— А ведь, пожалуй, действительно меня ищут, — буркнул Чупати, вставая. — Кантор, приведи-ка их сюда, — попросил хозяин пса.

Кантор посмотрел в ту сторону, куда показывал хозяин, и направился к пограничникам. Подойдя к лейтенанту, пес осторожно дернул его за рукав, давая этим понять, чтобы тот следовал за ним.

Лейтенант сразу же узнал Кантора и радостно сказал:

— Так ты здесь, дружище? Ну, веди меня к своему хозяину…

Когда лейтенант подошел к столику, Чупати подал ему полный стакан вина со словами:

— Иди-ка выпей со мной!

Лейтенант выпил вино и. вытерев губы рукавом, на ухо прошептал старшине:

— Мы за тобой. Во дворе стоит машина. На станции какой-то тип спрыгнул с поезда.

— Ну и пусть прыгает! — перебил его старшина. — Выпей еще стаканчик!

Офицеру было совестно, что он, вместо того чтобы пожелать Чупати счастливого Нового года, вызывал его на новое задание.

— Неужели самоубийство? Плохо верится… — вслух размышлял старшина.

— Мы напали на след одного убийцы, который обокрал кассу в шахте… Ну ладно, не будем время зря тянуть, пошли, — сказал лейтенант.

Чупати вышел из клуба, перед входом стояла машина. На заднем сиденье сидели четверо пограничников в полушубках.

Сначала заехали в управление, где старшина переоделся. Настроение у всех было неважное. Радовался один только Кантор: как хорошо было на свежем воздухе после дымного, прокуренного клуба. Он с удовольствием вдыхал свежий морозный воздух.

Гусеничный вездеход с трудом шел по глубокому снегу. Кругом ни одной живой души; казалось, что они двигались по какой-то неизведанной планете. Пятьдесят километров проехали за час с небольшим. В начале двенадцатого подъехали к железнодорожной станции. Вылезли из машины. Ветер, казалось, продувал до костей. Пришлось опустить уши у шапки и завязать их под подбородком.

Прибывший на место происшествия следователь рассказал о том, что здесь произошло. Было это в полутора километрах от станции. Здесь с проходившего скорого поезда на ходу спрыгнул человек. Пока поезд остановили стоп-краном, человек скрылся в ночной темноте.

— Ловко, — проговорил Чупати. — По крайней мере, нам известно точное время, когда это произошло…

Старшина пристегнул к ошейнику Кантора поводок. Потер рука об руку, прежде чем сунуть их в перчатки.

«Далеко он уйти не мог», — подумал Чупати. Ему было жаль испорченного новогоднего вечера, но ведь и дело-то серьезное — человек, видимо, не без причины решился на столь рискованный поступок.