Ну, что делать, если не родился наш друг «товароведом из отдела обувь», если не внял советам знаменитого сатирика… Ну а уж если рассказывать дальше, то будет совсем смешно. И все-таки расскажу, чтобы вы представили до конца всю нашу разудалую компанию…
Было это на Озерне. Есть такой подмосковный водоем, опытно-необыкновенный, конечно, платный и к тому же лимитированный. Плата – это еще пустяки, а вот лимит – это очень близкое к дефициту. Дело в том, что на Озерне выдают в день всего две с половиной сотни путевок, а потому и выстраивается перед оконцем конторки беспокойная очередь чуть ли не с первыми звездами на небе. К утру, когда звезды понемногу гаснут, постепенно выясняется, что число желающих осчастливить Озернинское водохранилище и на этот раз далеко перевалило за оговоренное число допускаемых соискателей счастья. Ну а к тому времени, когда открывается желанное оконце и симпатичнейшая молодая женщина начинает одаривать путевками впередистоящих, многие уже понимают, что сегодня не будет им счастья на льду.
Честное слово, бывало такое и со мной. И я вместо счастья созерцания природы, окружающей лунку, просверленную во льду, довольствовался лишь созерцанием неумолимой женской красоты… А она действительно была хороша – эта молодая женщина в своем крохотном окошечке, из которого только что было выдано последнее счастье. Ах, с какой нежно-смущенной улыбкой говорила она: «Все… Больше нет…» И какая женственно-мягкая рука возвращала мне обратно из окошечка мой новенький рубль, припасенный на счастье!
Честное слово, я никогда бы не променял ни январский мороз, ни февральскую метель над замерзшей лункой даже на сто улыбок самых блестящих женщин. Но что оставалось делать, если наш Инспектор в свои сорок с лишним лет так и не уяснил себе, что такое дефицит.
Нет, он тоже был здесь, у окошка, но заглядывать в окошко и коленопреклоненно умолять неумолимую красоту приходилось мне, а не ему, облеченному властью не только над северными водоемами. Ах, как мы его костили на обратном пути! Ах, как мне хотелось крикнуть Ильину: «Все! Останавливай! Высаживай его! Пусть этот тупой байбак тащится в Москву с Озерны пешком!» Но Инспектор одаривал нас, горящих ненавистью, неотразимой улыбкой взрослого ребенка, и мы и на этот раз прощали ему, как ребенку, все-все: и дорогу через ночной снег, и чарующий взгляд молодой женщины вместо озернинских подлещиков, и его инспекторский билет, который он и сегодня забыл дома вместе со всеми остальными рыболовными документами.
Врал! Конечно, врал! Был у него при себе билет всегда и всегда появлялся, когда надо было остановить какого-нибудь оскорбителя воды и рыбы. Просто не мог наш друг, наш Инспектор, поступать по-другому. Честное слово, встречаются еще такие люди на русской земле, частенько встречаются, а оттого и радостно бывает на душе даже тогда, когда тебе и на этот раз не достается дефицита.
Это об Инспекторе. И наконец о себе… Вы хоть знаете, что я не просто так, а писатель? Да-да, настоящий, пишущий дома за письменным столом, а не просто внесенный в некие писательские списки. А уж поскольку писатели на каждом углу не встречаются, то будьте добры – желаете иметь вместе с собой писателя, подавайте к его подъезду автомобиль, и вовремя, чтобы писатель вас не ждал. Это как со свадебным генералом – уж какая там свадьба без генерала! Так вот и мои друзья почему-то решили, что без писателя никак не обойтись на рыбалке.
Правда, была у моих друзей и корысть: люди они занятые, при службе, и не получалось у них в рабочее время мотаться по магазинам, разыскивать то крупного, то кормового мотыля, а раздобыв мотыля, раздобывать еще и путевки на рыбалку. Тут-то и выпадал случай мне внести свою долю в общий успех нашего в общем-то безнадежного дела.
Словом, тот и другой мотыль и три путевки на Рузу в воскресенье лежали на мне тяжелым грузом. И я обзванивал рыболовные магазины, старался как можно добрей улыаться милым девочкам, ведающим мотылем, и после каждой такой обворожительной улыбки ждать – вдруг она поднимет на меня очи и хотя бы одним глазом даст желанный намек, который прозвучит для меня чуть ли не ответом сердца: «Приходите вечером – кормовой будет!»
Ура! Будет кормовой! А за крупным помчимся сейчас на другой конец города, к другому магазину, – там всегда после обеда толкутся мотыльщики… Ну а потом за путевками!
Словом, я работал, работал в меру сил и возможностей, используя весь доступный мне арсенал средств. Так что машина к подъезду это совсем не потому, что я свадебный генерал, – мотыль у меня и путевки. А разве не согласны вы заехать за мотылем и путевками по пути на рыбалку, тем более что мотыль и путевки были как раз по дороге на Рузу?..
Читать дальше