Джой Адамсон - Пиппа бросает вызов

Чтобы окончательно испытать его, она подержала в зубах его руку и, убедившись таким образом, что Бен «свой», позвала детей: «прр-прр».

Меня очень обрадовал такой дружеский прием: у нас оставалась всего неделя, чтобы дать возможность Бену и гепардам освоиться друг с другом. Гепарды как ни в чем не бывало резвились возле нас около часа, а потом Пиппа повела их по дереву-мостику. Дойдя как раз до середины, она уселась на тонком стволе, не давая прохода молодым. Они то подталкивали ее, то напирали, а она и не думала уступать. По стволу можно было пройти только гуськом, и молодым гепардам пришлось по очереди проделать множество хорошо рассчитанных трюков, как гимнастам под куполом цирка, чтобы перелезть через собственную маму и при этом не поскользнуться и не свалиться с мостика в воду. И только когда все они благополучно перебрались через нее, Пиппа сошла со своего опасного места и пошла за детьми на противоположный берег. Я никак не могла понять, зачем ей понадобилось становиться поперек дороги своим детям на таком узком мостике; возможно, она хотела приучить их как можно лучше рассчитывать свои движения.

На следующее утро Локаль нашел семейство под Охотничьей акацией.

Они пришли за ним в лагерь, но я не хотела, чтобы молодые животные привыкали к человеческому жилью, и поэтому мы заманили их с помощью мяса обратно на равнину Гамбо и там накормили. Судя по всему, гепарды признали Бена — но только не Сомба! Она припадала к земле и пыталась ударить его каждый раз, когда ей казалось, что он забывает свое место.

Чтобы не терять времени — нам оставалось пробыть вместе всего несколько дней, — мы снова вернулись к гепардам около пяти часов. Они были на старом месте. Потом мы все прошли около мили, и тут нам на глаза попались несколько зебр Греви — они паслись вместе со стадом водяных козлов, в котором были два маленьких детеныша. Как только Пиппа начала к ним подкрадываться, мы постарались уйти подальше и сделали огромный крюк, чтобы не помешать охоте. Прорываясь сквозь колючие заросли, мы добрались до лагеря уже затемно — и что же?

Гепарды уже сидели там и поджидали нас. Мы чувствовали себя полными идиотами. Я дала молодым молока, надеясь, что Пиппа поймет намек и отправится за добычей. Вскоре все они скрылись в ночной темноте. Я твердо решила заставить Пиппу охотиться, но она столь же твердо решила добывать пищу в нашем лагере и с рассветом была тут как тут. И снова мы потащили мясо за реку на равнину Гамбо, где и оставили гепардов за едой. Но наше торжество длилось недолго — сразу же после полудня гепарды снова пожаловали в лагерь. Теперь это стало азартной игрой: кто из нас упрямее, Пиппа или я? И вот мы снова отправились все вместе, чтобы предоставить Пиппе возможность попытать счастья: стадо зебр и водяных козлов все еще паслось на том же месте, что и вчера. По какой-то неизвестной причине молодые оставались сзади ярдах в шестистах, пока Пиппа подкрадывалась к детенышам антилоп. К одному из них она подобралась совсем близко. Она все еще продолжала выслеживать добычу, но стало темно, и мы ничего больше не видели.

Очевидно, Пиппа так и не добралась до детеныша, потому что на следующее утро голодное семейство опять пришло в лагерь. Я была в отчаянии. Ну что я могу поделать с этой новой привычкой являться в лагерь, как в столовую, а ведь почти десять месяцев Пиппа нарочно сюда не заходила! Решив настоять на своем, мы опять понесли мясо на равнину Гамбо, но Пиппа упрямо засела в лагере. До моего отъезда в Лондон оставалось всего четыре дня, и мне хотелось оставить по себе хорошую память, так что я сдалась и накормила гепардов в лагере. Пиппа выиграла.

После этого гепарды прошли полмили по дороге к куче гравия — это был идеальный наблюдательный пункт и отличное место для игр в прохладное время дня. Пока молодые веселились, скатываясь по скользящему гравию, Пиппа отдыхала ярдах в трехстах от них. После пяти мы вернулись и застали гепардов там же, где они оставались утром: все разлеглись на вершине кучи, которая успела уже зарасти пентанезией.

Какое это было великолепное зрелище — золотые гепарды на фоне ярко-синего неба в окружении небесно-голубых цветов! Я не могла бороться с искушением, подошла к ним и стала гладить Пиппу; малыши тоже ласкались друг к другу и к матери, а ко мне отнеслись как к законному члену семьи. Потом я сделала множество снимков и со стесненным сердцем стала рисовать Пиппу — я боялась, что мне долго-долго не придется больше делать портреты моих четвероногих друзей… Я все никак не могла оторваться от них, пока совсем не стемнело; пора было идти домой. Почти у самого лагеря я почувствовала, как Пиппа потерлась о мое колено — она шла за нами, одна. Мы немного подождали молодых, потом вернулись к куче гравия и стали их искать, но на мой зов никто не откликнулся. Пиппа нерешительно бродила кругом в полном молчании, а потом скрылась в темноте. Хотя мы были всего в полумиле от лагеря, все-таки нас удивило, что она бросила детей одних в темноте, они были слишком малы для этого. Но до утра мы ничего не могли предпринять, а с рассветом снова вышли на поиски.