Эрик Найт - Лесси

— Да, отец, но она была бы счастливей, если бы…

Сэм Керраклаф тяжко вздохнул:

— Ух, Джо! На тебя не угодишь! Скажу тебе все, и с плеч долой. Ты должен начисто выбросить Лесси из головы, потому что тебе ее больше не видать.

— А может, она опять сбежит?…

— Нет, мальчик, нет! Сбежала она тогда в последний раз — и тоже зря. Больше она не сбежит… уже никогда не сбежит!

Джо через силу выдавил слова:

— Что с ней сделали?

— Что? Когда я в последний раз привел ее назад, герцог вскинулся и на меня, и на Хайнза, и как есть на всех. А я взъярился на него, потому что я ему ни гроша не должен, герцог он или не герцог, и я сказал, что, если она еще раз убежит, он ее больше не увидит, а он сказал, что если она когда-нибудь сбежит опять, то и черт с ней совсем, но что он-де не даст ей сбежать. И он увез ее с собой в свое поместье в Шотландию. Он ее готовит на выставку. Хайнз тоже поехал при ней и еще с полдюжиной самых видных собак для выставки. А после выставки ее отправят обратно в Шотландию и больше никогда не привезут сюда, в Йоркшир… Так что она там останется насовсем, и, значит, надо сказать ей «прощай» и пожелать ей удачи. Домой она больше не придет. Я, видишь, не думал говорить тебе об этом, но вышло, что ты знаешь, и тем лучше. Вот и все, теперь хоть набей этим трубку и раскури!.. Понимаешь, Джо, в нашей жизни, если чему нельзя помочь, так уж надо терпеть. Прими это, как мужчина, и больше, пока мы живы, об этом ни полслова, особенно при матери.

Джо не помня себя сошел, спотыкаясь, вниз по дорожке со скалистого кряжа, и они зашагали вдвоем по кочкарнику. Отец не утешал его, только шел с ним рядом, все еще посасывая свою пустую трубку. Только уже вблизи поселка, когда стали видны освещенные окна, он снова заговорил.

— Перед тем, как мы войдем в дом, — сказал он, — я хотел бы, Джо, чтобы ты подумал о матери. Ты подрос, будь же против нее мужчиной и постарайся понять ее. Женщины, Джо, они не то что мужчины. Они сидят дома — уж так им приходится — и стараются вести хозяйство как можно лучше. А когда им чего не хватает, тут они все свое время проводят в том, что хотят того, чего у них нет. И когда дела идут не так, как надо, тут они должны выговориться, и они набрасываются на мужчину и ругают. Ну, а мужчина, если он со сметкой, он им это спускает. Потому что он знает: ничего такого женщина не думает, когда она грызет, и пилит, и дает волю языку. Так что ты не принимай всерьез, если мать бранит меня или если она иной раз рявкнет и на тебя. У ней нынче забот полон рот, вот она и теряет терпение… А раз так, значит, мы сами должны быть терпеливы, Джо. Ты да я. А потом… ну, когда-нибудь… положение, может быть, опять полегчает, и тогда времена пойдут получше для всех нас. Ты понял, мальчик?

Отец нагнулся к Джо и стиснул его руку повыше локтя, как бы затем, чтобы приободрить сына.

— Да, отец, — сказал Джо.

Он остановился, глядя на огни поселка.

— Отец, Шотландия — это очень далеко?

Сэм Керраклаф стоял, свесив голову на свою широкую грудь. Он вздохнул глубоко и печально.

— Это долгая, долгая дорога, Джо. Тебе, пожалуй, никогда и не придется проделать такое дальнее путешествие. Долгая, долгая дорога.

И они бок о бок печально зашагали к поселку.

В самом деле, «долгая, долгая это дорога», как сказал Сэм Керраклаф, от поселка Гринол-Бридж в Йоркшире до поместья герцога Радлинга на севере Шотландии, в Горной стране.

Вы едва ли захотели бы пуститься в такую даль пешком.

Чтобы туда попасть, придется идти почти неуклонно на север, пока вы не пересечете торфяные болота и равнины Йоркшира. Потом, забрав к востоку, вы пройдете пустынной стороной, а дальше — богатой сельской местностью с возделанными полями. Если вы поедете поездом, то скоро вас потянет глядеть в окна направо, и вы увидите Северное море, сверкающее под высоким каменным обрывом. Налево от вас будут островерхие башни старинных городов, а потом дымная завеса промышленных центров Дерхема, где в дельтах рек тянутся вдоль берегов большие верфи и где уголь идет и идет поездами к пристаням морских портов.

В дороге вас рано настигнет темная ночь, потому что эта земля лежит далеко на севере, где солнце садится рано, а встает поздно. Но ваш поезд будет идти и идти, кряхтя в темноте, будет мчаться по мостам, пересекая реки, пока наконец не пронесется над рекою Твид, и это будет означать, что Англия осталась позади.

Поезд будет мчаться вперед, сквозь ночь, прогрохочет мимо промышленных городов Нижней Шотландии, где печи и горны в темноте горят ярче, чем при свете дня. За ночь ваш поезд пройдет много мощных мостов, пронося вас через очень широкие устья рек — через «фирты», как их называют шотландцы.