Жак-Ив Кусто - Жизнь и смерть кораллов

Опасность еще не миновала. Шлюпку сильно качает и гонит на рифы. Самостоятельно Бонничи ни за что выбраться оттуда не сможет, а моторка долго не выдержит страшных ударов моря, влекущего ее на риф.

От борта "Калипсо", где мы все с тревогой наблюдаем за Бонничи, отчаливает вторая моторка: Шовлен и Морис Леандри идут на выручку товарищу. Мы видим, что они проникают в проход, где волны бушуют все сильнее. И когда, казалось, шлюпка миновала проход, волна подхватывает ее и швыряет на риф, едва не перевернув при этом. Морису Леандри удается спасти положение и увести моторку подальше от опасного места. Затем мы видим Шовлена, бросающегося в море с буксирным концом в руках. Он плывет среди рифов и бушующих волн. Потом взбирается на риф. Фалько, кинувшийся с берега в воду, приходит ему на помощь. На четвереньках карабкаясь по рифам, они добираются до шлюпки Бонничи и подают ему буксирный конец. Вот его привязали к шлюпке, и Морис Леандри, оставшийся в стороне от гряды кораллов, начинает буксировать моторку Бонничи, уже полную воды.

Тут неизвестно откуда взявшиеся две огромные волны обрушиваются на шлюпки и сидящих в них людей. На несколько мгновений, показавшихся нам нескончаемо долгими, все скрываются под водой. Счастье, что шлюпки непотопляемы. Друзья наши, заметив опасность, крепко вцепились в борта шлюпок. Подвесной мотор Леандри даже не заглох. Именно Морису и удается выручить своих товарищей. Воспользовавшись кратким затишьем, он отбуксировал шлюпку Бонничи и доставил всех на борт "Калипсо". Мы все облегченно вздохнули.

В сложной обстановке каждый проявил те качества, какими и должны обладать люди с "Калипсо", отважные моряки и подводные пловцы, смело смотрящие в лицо любой опасности. Я уже рассказывал, на что способны такие парни, как Фалько, Шовлен или Бонничи, но мне хотелось бы особо отметить Леандри, который сегодня проявил столько сноровки и такое хладнокровие. Мы гордимся им, потому что Морис в некотором роде приемный сын "Калипсо". Брат его Октав Леандри, по прозвищу Тити, был самым первым механиком "Калипсо". Он-то и привел к нам Мориса, еще только начинающего моряка. Этому ремеслу Морис обучался под руководством Франсуа Сау, который был капитаном нашего корабля многие годы и превосходным наставником молодежи. Несомненно, опыт, приобретенный долгим и упорным трудом, позволил нынче Морису спасти жизнь нескольких человек.

Ночью погода настолько ухудшается, что оставшиеся на острове вынуждены просить укрытия на метеостанции.

Наступило время готовиться к худшему и нам, находившимся на "Калипсо". Внезапно волнение усилилось. Удерживаться на месте становилось трудно. Ветер крепчал с каждой минутой и заходил к северу. Прогноз синоптиков оправдывался.

Принимаю решение сменить место стоянки. Движемся малым ходом вдоль округлого, плоского острова, который практически ничуть не защищает от ветра и волнения. О том, чтобы стать на якорь, не может быть и речи. Ветер постоянно меняет направление. Машины по-прежнему работают на малых оборотах, мы пытаемся держаться против ветра. "Калипсо" жестоко бросает.

Я не ощущаю никакого беспокойства или угнетенности — обычных признаков приближения тропического циклона. А вот оставшиеся на острове впоследствии рассказывали, что испытали физическое недомогание.

Удержать судно возле острова Европа становится невозможным. Придется уйти мористее и маневрировать, двигаясь по полукругу, в соответствии с метеосводками.

Однажды я узнал, что такое циклон. Это было в Китайском море. В ту пору я — молодой офицер — служил на крейсере. Корабль этот едва не переломился пополам. Он раскалывался сверху: спардек разорвало от одного борта до другого. А за день до циклона стояла ясная погода. Лишь у горизонта неслись мелкие облака, но было очень душно. Моряки чувствовали какую-то угнетенность.

Здесь же, близ острова Европа, таких признаков приближения циклона не бывает. Нет ни характерных облаков, ни настораживающей синевы неба. Перед самым циклоном и во время его прохождения погода была отвратительная. Но если в период, предшествовавший циклону, погода была сравнительно сносной, то после него ветер и волнение успокоились нескоро.

С удалением от острова Европа море приобретало какой-то странный, неопределенный цвет. Не металлический. И не желтый. Воздух и море как бы смешались, сплавились, став похожими на густой, почти осязаемый туман.