Жак-Ив Кусто - Жизнь и смерть кораллов

Население острова, я полагаю, арабского происхождения, хотя, судя по темному цвету кожи, предки многих из жителей вступали в браки с представителями негритянской расы.

Доктор Милле расположился на суше в помещении, которое он несколько напыщенно называет палатой. В действительности же это довольно плохо оборудованный барак. К строению вереницей тянутся островитяне, на их лицах недоверчивое и в то же время заискивающее выражение.

Как всегда, осмотр начинается с детей — под обычный аккомпанемент плача и воплей. Потом наступает черед женщин, те словно скованы неизъяснимым стыдом. Наконец очередь доходит и до мужчин. Доктор проникнут участием к этим людям — жертвам изоляции, которая способствует возникновению давно отошедших в прошлое болезней, причем в масштабах, к счастью, редких в наше время.

С социологической точки зрения Коэтиви также представляет собой необычное явление: структуру местного общества можно назвать средневековой, архаической. Заметное место в нем занимает любопытный тип — клоун. Он как бы играет роль королевского шута. На виду у всей деревни он с ужимками и гримасами выделывает разные потешные штуки, которые, по словам доктора, выдают в нем душевнобольного.

Идем в Диего-Суарес. С 9 по 11 ноября "Калипсо" стоит в доке. Необходимы кое-какие ремонтные работы.

Когда из дока начинают выкачивать воду, пловцы обнаруживают крупного диодона, необычную, утыканную колючими иглами тропическую рыбу, которая раздувается в случае приближения опасности. Сколько радости у наших ребят! Они ловят рыбу, пытаются расположить ее к себе. Но доставленную на борт судна гостью, несмотря на все старания и обильное угощение, приручить не удается. При малейшем намеке на опасность она надувается, как бурдюк.

Пока продолжается ремонт, обследуем местность. Начинаем с одного из многочисленных озер Мадагаскара, где обитают священные крокодилы. Но подойдя к озеру, мы не замечаем ни одного крокодила. Старейшина деревни уговаривает нас купить буйвола для жертвоприношения священным крокодилам. Хотя мы и выполняем его просьбу, крокодилы не появляются. Нам показывают на какие-то груды, плавающие посреди озера, которые больше походят на бревна, чем на крокодилов. Догадываемся, что старейшина обманул нашу доверчивость, и раздраженные направляемся домой, но, раздумав, решаем вернуться назад. Приходим в деревню в самый разгар пиршества: жители за обе щеки уплетают буйвола, якобы принесенного в жертву священным крокодилам. Мы требуем своей доли и садимся за стол. Все улаживается самым превосходным образом.

Другая вылазка к северо-западному побережью с целью отыскать ископаемые останки животных оказалась посложнее. В этой части Мадагаскара в древнем русле реки после дождей находят овальные, похожие на крупные облатки, голыши. Если ударить молотком по ребру такого голыша, он раскалывается пополам и в большинстве случаев внутри него можно обнаружить прекрасно сохранившийся отпечаток ископаемой рыбы. Некоторые из ископаемых сходны с молодью целаканта, хотя установить бесспорность их родства вряд ли можно.

Подступы к этому довольно пустынному участку острова трудны. Сначала едем на двух машинах, затем движемся по тропе и едва не сбиваемся с пути. Множество комаров. Идем пешком несколько часов. Выясняется, что питья взяли недостаточно. Вода в реке не слишком чиста на вид, и врач хотел было запретить ее пить. Но ничего с нами не случилось, и мы возвращаемся с многочисленными трофеями.

Самой успешной из всех экскурсий в глубь острова была поездка к Семи озерам, куда мы захватили акваланги и подводные камеры. Семь озер, имеющие глубину около 10 метров, лежат у подножия гор Лисало. Их питают горные ручьи ледяной, удивительной чистоты водой. На всем протяжении горные потоки практически не несут ни солей, ни каких-либо органических веществ. Вода в озере, которое мы исследовали, тоже была необычайно прозрачной. Но в ней очень мало питательных веществ. Семь озер почти лишены жизни: единственными живыми организмами были хрупкие сапрофиты, которые прикрепились к ветвям деревьев, упавших в воду. Удивительная красота, но есть в ней что-то леденящее, зловещее. Подводный мир здесь резко отличается от привычного нам живого царства кораллов, где обитает такое множество ярких, разноцветных рыб.

Почти бесплодный неподвижный мир, эти хлопкообразные белесые нити сапрофитов вызывают тревожное, гнетущее чувство. Но, даже несмотря на холодность и отчужденность, он по-своему волнует и притягивает: вода здесь так прозрачна, а формы и цвета не похожи ни на что на суше.