Жак-Ив Кусто - Жизнь и смерть кораллов

Ночью возвращаемся в Массаву, где стоит изнуряющая жара.

Сейчас начало августа. В такую пору постоянное пребывание в этом порту было бы просто мучительным. И не только из-за жары, а главным образом из-за сухого жаркого ветра, который дует из Египта, — хамсина. Ветер несет из пустыни пыль и песок, покрывающие судно толстым слоем. Видимость в воде нулевая. И все-таки мы упорно продолжаем съемки севернее и в непосредственной близости Массавы. Почти ежедневно спускаем в воду противоакульи клетки. Мы это называем операцией Ла Балю, по имени несчастного кардинала, которого Людовик XI одиннадцать лет держал в железной клетке. Правда, его не навещали акулы, мы же их видим более чем достаточно.

На "Калипсо" очень редко употребляют слово "акула". Наши люди охотней называют этих рыб бородачами. Есть у них и иные прозвища, например, верзила и Жан Луи. Последнее название является наиболее распространенным. Так издавна матросы называли акул. Любопытно, что последнее прозвище, не употреблявшееся уже несколько десятков лет, возродили и ввели в обиход на "Калипсо".

Но почему возникают эти прозвища? Причины, побуждающие прибегать к ним, довольно сложны. Может, дает себя знать своего рода суеверие?. Замаскированный способ выразить уважение к грозным морским хищникам? Или это просто язык посвященных?

Тридцать человек, живущих в таком ограниченном пространстве, как наш корабль, занятых всевозможными, в разной степени опасными работами, не могут не создать при этом своего особого словаря.

Если бы проанализировать этот корабельный жаргон, то, без сомнения, он выдал бы наши тайные мысли и чаяния.

Нужно также заметить, что всем нам свойственна привычка придумывать клички животным, которых мы встречаем в море или на его поверхности, и особенно тем, что живут какое-то время на судне и не могут обойтись без нашего присмотра. Так, детеныша кита мы окрестили Ионой, ушатые тюлени стали телезвездами, известными под именами Пепито и Кристобаль.

В этой привычке давать прозвища я прежде всего усматриваю желание как-то приучить к себе морских животных, с которыми не всегда просто войти в контакт и относиться к которым нужно с терпимостью и лаской. Меня радует эта потребность в живом общении. Само прозвище или кличка, как мне кажется, является уже своеобразным признаком сближения, примирения.

В Красном море во время съемок фильма об акулах, несмотря на ряд мер предосторожности, пловцам зачастую приходилось все-таки идти на риск. В этой связи наш судовой врач, доктор Милле, сделал любопытное наблюдение. Он заметил, что не только аквалангистов, но и всех на "Калипсо" охватил какой-то психоз. Нет, то были не паника и не страх, а скорее заразительный ажиотаж, бороться с которым оказалось невозможно. В конце концов всем захотелось очутиться в обществе акул, испытать, что это такое. Потребовать, чтобы люди совершали поменьше погружений, я не смог… Эту "акулью лихорадку" перенес весь экипаж "Калипсо". Как мне представляется, причиной ее было стремление утвердить свое превосходство над этим хищником моря. Изо дня в день пловцы доказывали, что вправе оспаривать у акул морское владычество. Ведь даже в воде человек благодаря своему разуму — противник весьма грозный.

6 августа высадка в Абу-Марина, что в архипелаге Суакин. Но погода стоит дрянная. С суши, не переставая, дует ветер, нашпигованный песком. Желтоватое море. Вода застоявшаяся, будто затхлая.

Когда мы двигались по Красному морю в северном направлении, то держали курс на архипелаг Фарасан, изобилующий рифами. Возвращаясь назад, на юг, мы проходим через архипелаг Суакин, стараясь проникнуть в среднюю часть банки. Таким образом, мы прочесали оба побережья Красного моря.

Уже в пятый или шестой раз попадаю я в царство кораллов. Мне хочется разобраться в чувствах, какие оно вызывает во мне. Позади удивление первой встречи, первого плавания, теперь, как мне кажется, я испытываю одно лишь безмерное восхищение. Восхищение, которому не нужна красота деталей, частностей. Испытываю сложные, противоречивые чувства, которые, возможно, стоит проанализировать.

Я не мастер описывать пейзажи. Но отмечу, что в Красном море привлекает меня именно дорогой моему сердцу мир кораллов. Меня увлекают не столько сами массивы кораллов, которые видишь под водой, сколько широкая панорама, наблюдаемая с мостика. Лабиринт полумесяцев, серпов, окруженных синей водой всевозможных оттенков, подводные коридоры, которые нужно отыскать, чтобы провести "Калипсо", — вот что притягивает мой взор.