Бернгард Гржимек - Для диких животных места нет

Страшно подумать, что ежегодно уничтожают десятки тысяч этих удивительных великанов только затем, чтобы изготовлять из их зубов биллиардные шары и клавиши для роялей! И это в то время, когда изобретено уже столько прекрасных искусственных заменителей — пластмасс (которые, кстати, не желтеют со временем, как слоновая кость).

Самые южные африканские слоны живут сейчас в национальном парке Аддо, недалеко от города Порт-Элизабет (ЮАР). Это совсем небольшое стадо, а сам парк занимает всего лишь 64 квадратных километра (известно, что богатый когда-то животный мир Южной Африки был полностью уничтожен).

Смотрителю этого национального парка немало пришлось намучиться со своими слонами. Сначала он задумал с помощью заграждения, по которому пропущен электрический ток, удерживать их от вылазок в густонаселенные соседние деревни. С большим трудом ему удалось протянуть такое восьмикилометровое заграждение, и он уже собирался буквально в ближайшие дни пустить по нему ток, как слоны решили принять посильное участие в этом строительстве. На расстоянии пяти километров они аккуратнейшим образом повытаскивали все врытые в землю столбы и сложили их неподалеку. Слоны ведь славятся тем, что не терпят каких-либо новшеств в тех владениях, которые считают «своими». Сколько раз уже случалось, что они разбирали деревянные мосты и упрямо выкапывали телеграфные столбы, нарушая телеграфную и телефонную связь, и устраняли другие, почему-либо нежелательные для них нововведения.

Тогда решили обнести парк Аддо оградой из вкопанных в землю рельсов, между которыми был натянут в несколько рядов трос толщиной в полтора сантиметра. Чтобы опробовать «слоноустойчивость» нового ограждения, смотритель разложил по другую его сторону апельсины. Чего только слоны не предпринимали, чтобы их достать: разбегались, стараясь прорвать ограду головой, садились на нее задом, весьма неловко съезжая вниз, и поднимались даже на задние ноги, кладя передние на ограду. Но к чести строителей надо сказать: их сооружение выдержало. А ответственный за всю эту операцию человек наконец облегченно вздохнул.

Но вернемся к нашим слонам, которых мы перестали снимать из-за невыносимого полуденного зноя. Солнце снова стало отбрасывать коротенькую тень возле моих ног, когда я выходил из-под спасительной кроны дерева. Самое страшное пекло осталось позади. Своих слонов мы все это время не выпускали из поля зрения, боясь, что они перестанут дремать и пустятся дальше в путь. Мы хотя и поснимали их уже на кино- и фотопленку, однако нам хотелось подобраться к ним еще ближе.

И тут — какая удача! Носильщик, забравшийся в крону дерева, стал подавать нам знаки: один из слонов не торопясь начал спускаться по склону вниз, в болото. Неужели животные пойдут нам навстречу? Это было бы просто чудесно! Но лишь несколько раз качнулись густые болотные заросли, потом все снова затихло в полуденной дремоте.

Мы направили объективы кинокамеры и фотоаппаратов точно на то место, где животное, по нашим соображениям, должно было вылезти из болота на этой стороне оврага. Но прошло более часа, а слон все не показывался. Животным ведь торопиться некуда! Потом выяснилось, что «болотный путешественник» вовсе не слон, а одинокий кафрский буйвол. Тоже неплохо. Пусть бы только вышел из-за прикрытия высокой травы и попозировал немного перед нашими объективами.

Куда там! Как видно, он решил вздремнуть часок, стоя в прохладе болота. В полевой бинокль мне удавалось разглядеть то ухо, то рог. Поскольку мы не хотели потерять из виду своих слонов, я, истощив все свое терпение, подкрался к буйволу и начал кидать в него камешками. Наконец он не спеша вышел, и Михаэлю удалось заснять его во весь рост.

После этого мы решили окольным путем пересечь болото вброд. Ведь и слоны пересекли где-то здесь овраг, следовательно, грунт должен был выдержать и нас, раз выдержал их. У слонов, хотя они и весят чуть ли не 100 центнеров, совершенно особое устройство ступни: со стороны подошвы она снабжена подушкой из желеобразной жировой прослойки. Так что ступает такая нога очень мягко и пружинисто. Однажды я «уговорил» одного циркового слона наступить мне на ногу. И ничего со мной особенного не случилось: ощущение такое, будто на ногу опустили мешок с зерном. А вот если лошадь (хотя она и весит в десять раз меньше слона) случайно наступит вам на ногу, тут уж вам небо с овчинку покажется!

Когда слоновья ступня опущена на землю с полной нагрузкой, она расплющивается и становится значительно шире, чем в поднятом виде. Именно поэтому она и не «присасывается» ко дну в болоте или в вязкой грязевой жиже, чего не скажешь о нас: нам обоим с трудом удавалось вытаскивать из клейкого грунта обутые в ботинки ноги.