Жак-Ив Кусто - «Калипсо» и кораллы

Бутылки, канистры, пластиковые сосуды — и почти все покрыто пленкой нефти. Человек превратил море в мусорный ящик. Но в этом ящике мусор не застаивается, все что выбрасывается за борт с танкеров, грузовых и пассажирских пароходов, подхватывается течением и кончает свой путь у коралловых островов. Это — смерть для кораллов, нуждающихся в чистой, прозрачной воде. Красное море — закрытый бассейн, отбросы цивилизации не выносятся из него на просторы океана.

В эти дни никто из нас не сидел сложа руки. Пока шло исследование Map-Мара, наши кинооператоры снимали на другом рифе, не подвергшемся такому опустошению, рыб-попугаев. Эти крупные сине-зеленые рыбы (их называют еще скарами) отличаются шишкой на голове и попугаячьим клювом. Они пасутся на кораллах— для того им и нужен клюв, — выделяя мелкий-мелкий песок. Два дня Фалько, Бонничи и Коль снимали эту процедуру. И скары, как говорится, быстро вошли в роль. По природе они достаточно робкие, однако смирились с присутствием аквалангистов и продолжали пастись как ни в чем не бывало. Знай себе ходят туда и обратно перед камерой, будто отлично понимают, что происходит. Мне иногда кажется, что рыбы знают о нас гораздо больше, чем мы знаем о них…

Закончив съемки, мы приготовились уходить, но я захотел напоследок еще раз понаблюдать вплотную, Как в этом районе загрязнение действует на кораллы. Мы спустили на воду «ныряющее блюдце» у северо-северо-восточной оконечности острова и пошли на глубину около 120 метров. В характерной для этого района впадине, достигшей в глубину 25–30 метров, я осмотрелся. Песок на дне был такой белый, что буквально светился. Мадрепоры вдоль стен ложбины были хилые, потускневшие. Зато обильно разрослись черные кораллы; можно подумать, что они переносят загрязнение воды лучше, чем мадрепоры.

Под водой черный коралл кажется скорее красно-бурым. Растет он кустиками, самые толстые ветки достигают трех-пяти сантиметров, их только пилой возьмешь. В арабских странах черный коралл ценится очень высоко как талисман против болезней и прочих бед. Из него делают четки и другие амулеты. Аквалангистов он привлекает прежде всего своей относительной редкостью. Интересно также, что черный коралл может вас острекать. Был случай, когда Коль подержался рукой, защищенной перчаткой, за черный коралл. Руке, понятно, ничего не сделалось, но на поверхности он, забывшись, снял маску и протер перчаткой глаза. На другой день Коль ничего не видел; прошло несколько дней, прежде чем зрение, полностью восстановилось.

Расставшись с Мар-Маром, мы отметили: чем дальше на север, тем хуже состояние кораллов. Это бедствие буквально бросалось в глаза. Ведь Суэцкий залив — тупик, и хотя ветер и течение непрерывно колышат воду, они не уносят мусора. Его прибивает к Фарасанским островам вместе с мазутом. Кораллы купаются в мутной воде, на них откладывается отвратительная зеленоватая слизь. Их полная гибель только вопрос времени.

Хуже всего пострадали воды у Джидды, служащей портом для Мекки. Тогда Суэцкий канал еще действовал, и через Красное море шло множество пароходов и танкеров. Теперь танкеры вынуждены делать круг, огибать мыс Доброй Надежды, и, возможно, в другой раз мы увидим воды здесь очистившимися, кораллы — возрожденными, хотя бы на время. Весь вопрос в том, способны ли кораллы к обновлению и возрождению. Существование их зыбко, зависит от благоприятного стечения обстоятельств. Многие годы наблюдения и изучения кораллов научили меня быть скептиком.

Царство кораллов с его вычурными башенками и лабиринтами, с гротами и лепными стенами — обитель несметного множества «оседлых» рыб. Коллективное бытие этих рыб определяет законы рифовых джунглей, с ним связаны торжества и трагедии. Это словно замысловатый балет, где исполнители на каждом пируэте смотрят смерти в глаза.

Вот как Делуар рассказал об одном из своих погружений:

— Уступ высотой около двадцати пяти метров опирался на ровную площадку. Стенка представляла собой волшебное зрелище, а над площадкой скопилось множество всяких рыб — рыбы-бабочки, занклы, скары… Откуда ни возьмись справа появилась акула и с разинутой пастью буквально вонзилась в стаю скумбрии. Я в жизни не видел ничего подобного. И акула двигалась так стремительно, что я даже не успел рассмотреть, поймала она что-нибудь или нет.