Анастасия Перфильева - Пять моих собак

Манюня быстро завоевала любовь всех соседей. Один сосед, старичок пенсионер, даже проделал дыру в заборе, чтобы она могла ходить к нему в гости. Манюня ходила часто и охотно: сосед берёг для неё кости, а его жена прятала их под террасу в укромное, отлично известное собаке место. И вот однажды…

– Ты знаешь, – взволнованно сказала мужу тетя Ира, – что-то мне сегодня не нравится Манька! Не перегрелась ли она вчера на солнце? Лежит с утра на боку, дышит тяжело…

Дядя Володя молча нагнулся, потрогал Манюне нос. Нос был сухой, тёплый, а бока и правда вздымались и опускались с хрипом.

– Конечно, она уже не молода, – продолжала тётя Ира. – В эти годы у животных часто начинается эмфизема. Не дать ли ей сосудорасширяющего лекарства?

Тётя Ира не была медиком, но по доброте душевной очень любила всех лечить. Дядя Володя поморщился:

– Почему ты думаешь, что именно эмфизема? Уж если перегрелась, то, скорее, солнечный удар.

Манюня в это время подозрительно громко всхрапнула. Дядя Володя попробовал перевернуть её на другой бок – она, как тюфяк, шлёпнулась на подстилку.

– Нет, раз мне доверили породистую собаку, я не могу оставить её без внимания! – энергично сказала тётя Ира. – Иду на станцию в аптеку.

– Она больна! – с ужасом воскликнула Юлька. – Она всегда играет со мной по утрам, а сегодня даже не идёт гулять…

Услышав последнее слово, Манюня слабо постучала хвостом, но не пошевелилась. Дядя Володя подошёл к шкафу, отрезал кусочек колбасы, протянул Манюне – та отвернулась, только снова виновато двинула хвостом. – И не ест любимую колбасу! – ахнула Юлька.

– Надо ехать в город, вызывать ветеринара. – Тётя Ира совсем всполошилась.

– Подожди, – сказал дядя Володя. – Ещё сама перегреешься на солнце и заболеешь (стояла сильная жара).

– Давайте дадим ей воды?

Все склонились над Манюней, подвигая блюдце с водой.

Она моргала, отворачивалась, прикрывала глаза и пить отказалась наотрез.

– Водобоязнь, – твёрдо сказала тётя Ира. – В жару у собак с водобоязни обычно начинается бешенство. – Голос тёти Иры от волнения перешёл на шёпот. – Юля, немедленно отправляйся в сад и больше к собаке не подходи.

– Но ей же делали весной прививку! – успокоил жену дядя Володя. – Ну-ка, дайте из моего стола свидетельство.

Свидетельство ветеринарной лечебницы об очередной прививке было, к счастью, привезено нами перед отъездом вместе с Манюней. Его изучили и немного успокоились.

– Да, пожалуй, бешенство отпадает, – согласилась тётя Ира. – Но учтите: тяжёлое дыхание, повышение температуры и вялость у собак, как и у людей, – признаки лёгочного или сердечного заболевания.

– Почему лёгочного, почему сердечного? Ты же не ветеринар.

– Да, его надо вызвать, немедленно!

И добрейшая тётя Ира стала энергично собираться, куда – сама точно не знала.

– Она не умрёт? Она не умрёт? – со слезами твердила Юлька.

Манюня, чувствуя себя причиной общего волнения, опять слабо постучала об пол хвостом и тяжело засопела, почти захрюкала.

– Подождём вечера, – решил добрейший, но более разумный дядя Володя. – Вдруг ей станет лучше?

Настал вечер. Тётя Ира, дядя Володя и Юлька не отходили от Манюни. Казалось, ей и правда становилось лучше. Бока опадали, дыхание налаживалось, глаза веселели.

Часов в семь дядя Володя попробовал дать Манюне корочку сыра. Она лизнула её, подняла голову и съела.

– Ест! Уже ест! – радостно закричала Юлька. В это время, смущённо улыбаясь, к тёти Ириной террасе подошёл старичок сосед.

– Вы знаете, у нас такая неприятность! – встретила его тётя Ира. – Бедная Манюня заболела. Сейчас ей лучше. Мы так перепугались…

– Манюня? Заболела? Ничего удивительного. – Сосед добродушно засмеялся. – Да она просто объелась! Представьте: вчера вечером жена поставила под террасу кастрюлю с супом, где была порядочная кость, и полкило сарделек в миске. Поставила по рассеянности на собачье место. Манюня прибегала к нам рано утром. Все видели. Слазала, как обычно, под террасу, а недавно жена обнаружила, что от запасов осталась только одна сарделька! Нет-нет, собака не виновата: мы же сами учили её находить спрятанное! А крышку с посуды не так уж трудно спихнуть, правда? – И сосед снова весело рассмеялся.

Сконфуженная тётя Ира молча всплёскивала руками…

Манюня так и осталась на всю жизнь обжорой. Не то что Бобка или Буля. Кто знает, не этим ли объяснялся её ровный, спокойный характер? Хотя нет, Буля ел мало, а характер у него тоже был прекрасный.