Array Array - Наветренная дорога

Я пересказан вам все, что слышал, — и вот факты перед вами. Но навсегда поте­рянным для вас останется своеобразие неторопливой беседы, во время которой один старый человек одобрительно качает головой и улыбается осторожным словам другого, жестами поправляет его или помогает восстановить что‑то в памяти. Поте­рянным для вас останется тихое поскрипывание стоящего в глубокой тени кресла–качалки, филигранный узор листьев хлебного дерева на фоне жаркого неба и внеш­ний облик двух старых капитанов, отдыхающих на веранде после штилей и буйных ветров прошедших лет, после вождения кораблей по неточным картам среди подстерегающих на каждом шагу рифов, после трудных дел, требовавших храбрости и самообладания. И поныне живет храбрость в этих спокойных людях, крепких, как шпангоуты из красного дерева в разбитой, выброшенной на берег лодке.

Здесь вы можете услышать тысячи рассказов об островах и промысловом флоте; каждый из них заслуживает того, чтобы его выслушали. И капитаны наперебой рассказывали, а я сидел и слушал.

Вдруг я увидел: по залитой солнечным светом улице идет мой спутник. Заметив меня, он подошел и сообщил, что обнаружил Джорджа и его автомашину и мы не­медля должны ехать в западную бухту. Прервав монолог капитана Тедди, я сказал, что, как бы ни было приятно сидеть здесь и слушать, я должен идти — день уже на исходе, а еще надо повидать капитана Элли, живущего в западной бухте.

Капитан Элли не походил на большинство кайманских капитанов. Он не был стар, не ушел в отставку и находился в расцвете сил. Недавно он поставил рекорд, поймав за двенадцать недель семьсот двадцать семь зеленых черепах. Незадолго до наше­го приезда он вернулся из плавания на своей шхуне «Адамс» и сейчас сидел на ве­ранде, покачиваясь в кресле, и курил трубку. Это был рослый человек, плотного те­лосложения, напоминавший защитника в футбольной команде, со спокойным и уве­ренным выражением лица, так присущим капитанам парусных судов.

Вы можете подумать, что капитан Элли, только что вернувшись с отмелей, не вы­разит интереса к беседе о черепахах. Однако он был рад такому разговору и, узнав, что именно о черепахах меня интересует, сказал, что знает множество историй и го­тов ручаться за их правдивость, так как приведет только примеры из собственной жизни.

Капитан недолго рылся в воспоминаниях. Он вспомнил лето 1948 года, когда ему пришлось направиться за грузом черепах к острову Исла‑де–Мухарес. Этот остров находится недалеко от территории Кинтана–Роо, расположенной на наветренной стороне полуострова Юкатан. Остров Исла‑де–Мухарес — один из немногих, помимо Тортугеро, районов гнездования зеленых черепах. Промышленники предполагают, что черепахи приплывают сюда из Мексиканского залива (чего я не знал). Мне прихо­дилось видеть мексиканских черепах. Они в среднем значительно крупнее, чем черепахи в Тортугеро. Взрослые животные весят сто пятьдесят — двести пятьдесят и нередко четыреста фунтов.

Черепахи с острова Исла‑де–Мухарес пользуются на рынке меньшим спросом из‑за мускусного привкуса мяса. Предполагают, что они питаются губками, а не та­лассией, которая служит основной пищей более вкусной коста–риканской зеленой черепахи. И это так. Анатомируя желудок мексиканской черепахи, вы находите в нем больше остатков различных живых существ, чем в черепахе из Флориды или Никара­гуа. Однако объяснение мускусного привкуса мяса этих черепах только тем, что они питаются губками, — чистейшее предположение. Но как бы там ни было, мекси­канская зеленая черепаха вполне съедобна.

Когда улов на отмелях Москито недостаточен, шхуны отправляются к острову Исла‑де–Мухарес и пополняют груз, идущий в Ки–Уэст. Так и случилось в тот раз с капитаном Элли. После промысла на отмелях Москито он направился к острову Исла‑де–Мухарес. Пойманные им черепахи были типичными для этих мест крупны­ми животными. На нижнем панцире каждой из них ловец вырезал острием ножа или гвоздя тавро — букву или монограмму на характерный юкатанский образец. Капитан Элли доставил черепах в Ки–Уэст и там их выпустил в садок, где уже плавало несколько черепах, пойманных у берегов Никарагуа. Прежде чем вся партия живот­ных угодила в суп, налетевший шторм разрушил садок, и черепахи оказались на воле.

Эго произошло в октябре, а в конце следующего сезона, как полагает капитан, в мае месяце одна из мексиканских черепах попалась в сети возле коралловых рифов отмелей Москито. Сомнения в том, что это была мексиканская черепаха, быть не могло, так как на ней имелось юкатанское тавро, собственноручно вырезанное лов­цом, промышлявшим в районе острова Исла‑де–Мухарес. Кроме того, на черепа­хе имелось второе тавро — контрольная метка шхуны «Адамс». Таким образом, происхождение черепахи было вне подозрений.