Array Array - Наветренная дорога

― Asi [116] Так (исп.). , — одобрительно сказал Чепе.

Наконец‑то у нас появился план действий! Стоя на месте, я освещал фонарем сот­ню ярдов, чтобы Чепе мог видеть цель. Честно говоря, стеклянный шар представлял собой ненадежный метательный снаряд, тем более что пака иногда способна пере­носить даже пулевые раны. Но тут я вспомнил, как быстро и точно умеют горные жи­тели — сородичи Чепе —- попадать камнем в самую подвижную и отдаленную цель, и во мне зашевелилось чувство надежды. Рука с поднятым стеклянным поплавком резко выпрямилась — и короткая, сверкающая, как молния, дуга вытянулась от руки Чепе к голове животного. И сразу наступил конец охоты.

Полный удивления и радости, я бросился вперед: животное лежало на камне, и только капелька крови виднелась на кончике носа. Чепе склонился над пакой.

― Pegue [117] Влепил (исп.). . Я в него попал, — важно сказал он.

― Pegaste [118] Пришил (исп.). , — ответил я. — Прямо в голову.

― Да, — сказал Чепе. — Чисто всадил в голову.

Он ткнул пальцем, и ее нога дрогнула. Потом Чепе поднялся и направился туда, где в разгаре погони бросил нож–мачете. Я сел на землю, чтобы отдышаться. Мы по­бедили в трудном сражении, и теперь, держа в руках добычу, я был согласен вер­нуться домой или же завалиться спать прямо тут, на месте.

Чепе бродил в темноте, и я включил фонарь, чтобы ему помочь. После того как мой спутник нашел мачете, я без какой‑либо определенной цели осветил край придо­рожного кустарника, мимо которого мы недавно прошли. Луч достал почти до самого конца, и в тот момент, когда я собрался выключить свет, среди кустарника засверкал желто–зеленый огонек, очень далекий и неотчетливый, но жаркий, как пламя. Я вско­чил на ноги и направил луч на новую цель. Снова усталости как не бывало. Когда расплывчатый конус света был отфокусирован, сверкание далекого огонька усили­лось и он замер на месте. Сначала возникла одна пылающая точка, затем рядом за­горелась вторая, потом снова осталась одна. Тот, кто там находился, смотрел по­переменно то на Чепе, то на меня.

― Parate, Chepe [119] Остановись (исп.). , — сказал я так тихо, что только Чепе мог меня услышать. Медленно двигаясь к светящейся цели, я держал паку в одной руке, а другой удержи­вал нужное мне направление луча. Проходя мимо Чепе, я прошептал, чтобы он сле­довал за мной, и ринулся вперед. Мои ноги переступали бесшумно и осторожно, шея болела от напряжения Неожиданно Чепе увидел то, к чему мы направлялись, и я услыхал отрывок какого‑то богохульства.

― Leon! [120] Пума! (исп.). — шепнул он мне в ухо.

― Возможно, — ответил я. — Или tigre [121] Ягуар (исп.). . Или оцелот. А может быть, просто лань.

Во всем происходящем ощущалось нечто большое и прекрасное. Широко расстав­ленные глаза смотрели на нас с высоты вполовину человеческого роста. На берегу могли находиться и собаки, которые в июне бродят целыми стаями. Когда на них па­дает луч фонаря, они удирают с ворчанием и тявканьем. Глаза, которые смотрели на нас, не могли принадлежать pucuyo [122] Козодой (исп.). , так как они были на туловище высотой по пояс человеку — это можно было определить по движениям животного. По всей ве­роятности, глаза не принадлежали и лани. Таким образом, оставались лишь только большие звери из семейства кошачьих — пума, оцелот и ягуар.

Быстро перебирая в памяти минувшие события, я неожиданно понял, почему бед­ная пака так странно себя вела и без всякой причины бросалась в морской прибой Она хотела убежать от этих глаз!

Мне приходилось и раньше видеть сверкание глаз пумы, а оцелотов я наблюдал неоднократно. Но глаза в кустарнике не могли принадлежать оцелоту: их блеск был слишком пламенным. Отсутствие видимых в темноте очертаний туловища, наблюде­ние по одному направлению и неопределенность расстояния затрудняли правиль­ность суждения.

В своих путешествиях по тропикам мне ни разу не довелось встретить ягуара. Поэтому сейчас очень хотелось, чтобы это был именно он.

Когда расстояние уменьшилось до сорока футов, я сообразил, что глаза видны из‑за чаши морского винограда и, чтобы увидеть туловище животного, надо подойти поближе. Мысль о том, что наше приближение может насторожить зверя и заставит его убежать, напрягла мои нервы до предела. Я перестал красться и почти побежал, но тут фонарь запрыгал из стороны в сторону. Глаза куда- то исчезли. Остановив­шись, я медленно повел лучом вдоль чащи кустарника. Никого не было видно!