Array Array - Наветренная дорога

Например, ленивец собирается предпринять простейшее движение вперед, ска­жем, для того, чтобы уцепиться другой лапой; вы должны ждать много минут, покуда станет ясным, собирается ли он выполнить движение или остановился, чтобы пере­смотреть план своих действий.

Несмотря на это, я считаю несправедливым наклеивать на ленивца ярлык глупого или примитивного по умственному складу животного, как это пытаются делать люди, пишущие о них. Очень возможно, что ленивец вообще неглупое животное, а его фи­зическая медлительность есть не что иное, как полезное приспособление к окружаю­щим условиям, которое мы не в состоянии понять. Видимо, никто из изучающих жи­вотных психологов не обратил внимания на ленивцев. Их, например, никогда не про­пускали через лабиринт, что дало бы необходимые сведения об их способностях. Проход ленивцев через лабиринт, очевидно, явился бы свидетельством большой смышлености, но, как я себе представляю, занял бы очень много времени. Раньше или позже это должно быть сделано во имя справедливого отношения к этим живот­ным. А пока что я продолжал удивляться, насколько ленивец сообразителен в преде­лах своего места жительства.

Медлительность ленивцев должна быть, хотя бы частично, объяснена приспособ­лением животного к жизни на вершинах деревьев. Бесспорно, многие обитающие на деревьях позвоночные не отличаются медлительностью. Белки, например, — обра­зец проворства. Однако для живущих на вершинах деревьев трех различных групп позвоночных животных — ленивцев, хамелеонов и лори — характерна неторопли­вость всех движений и замедленность перемещений. Эти животные не близки по родству: лори — разновидность лемура, то есть является приматом, хамелеон — ящерица, ленивец — лазающий родич муравьедов. Их наземных сородичей никак нельзя причислить к медлительным, следовательно, — и это единственный осмыс­ленный вывод — замедление действий мускулов — один из путей к приспособлению для жизни на деревьях. Плейстоценовые родичи современного ленивца были суще­ствами, обитавшими на земле, и некоторые из них достигали больших размеров. Мы называем их обитавшими на земле «ленивцами», но это не означает, что они были медлительнее, чем, скажем, медведи. Их называют ленивцами в силу «обратного» наследования этого наименования от живущих на деревьях потомков.

Беседуя с посетителями парка, я не сумел выяснить, когда были посажены дере­вья и в какое время здесь поселились ленивцы. Некоторые утверждали, что и те и другие всегда здесь существовали. Но это неверно, так как, судя по испанскому на­званию, деревья родом из Азии. Мне рассказали, что в 1890 году какой‑то любитель поселил здесь парочку ленивцев и что уже в ту пору деревья были большими и их кроны образовывали купол, который так способствовал расцвету жизни этих живот­ных. Одна пожилая женщина поведала мне такую историю. Однажды мэр города ре­шил, что ленивцы причиняют публике беспокойство и представляют угрозу для дере­вьев, а потому их надо уничтожить. Был прислан полицейский с винтовкой, и в цен­тре города было много bulla [10] Суматоха (исп.). . Я сказал женщине, что лишь сегодня утром насчитал девять животных.

― Совершенно верно… — многозначительно ответила она. — Теперь их стало много. Abundan [11] Избыток (исп.). . Очевидно, полический не попал в двух или промахнулся, когда стрелял по беременной самке.

Возможно, где‑нибудь хранятся документы, по которым можно установить, когда в парке Варгаса появились ленивцы, но это не так важно. Самое главное заключается в том, что тут встретились местное животное и чужеземное растение и выработали естественное равновесие. Ленивцы полностью зависят от этих деревьев и не нано­сят им ущерба, лежащего за пределами терпимого. Они питаются плодами и листья­ми только этих деревьев и другого корма не получают. Интересно, как передается от одного поколения другому умение поддерживать созданное равновесие. Можно предположить, что наличие кормов — решающая сила в контролировании численно­сти животных.

Такие примеры хорошо организованного соблюдения баланса населения можно наблюдать у долгоносиков в ящике с мукой или среди простейших одноклеточных ор­ганизмов в пробирке с бульоном, но встретить подобное явление в природе — очень трудно, особенно среди позвоночных. Ни один из известных мне зоологов не рискнул бы утверждать, что два ленивца, помещенные среди двадцати восьми деревьев, ка­ких они ранее не знали, да еще в центре пересечения городских улиц, создадут груп­пу из девяти особей, стабилизирующуюся на протяжении тридцати — сорока или бо­лее лет.