Array Array - Планета–тайга - Я живу в заонежской тайге. В медвежьем краю

За каждое мародерство Шарж получал от хозяина очередную палку по ребрам. По закону существующего среди людей благородства Василий сначала предупреждал своего пса сигналом о наступлении и только потом бил. Сигнал о наступлении звучал просто: Василий всасывал в себя воздух, всасывал резко, со злостью через редкие зубы… Звук получался достаточно громким, Шарик знал его, но, застигнутый на месте преступления, никогда не убегал, а покорно подставлял бок. Пожалуй, в его ограниченном или сверх меры испорченном умишке оладьи стоили наказания, ибо разбои пса никогда не прекращались.

Не уважал Шарик и правил, установленных в четвероногом обществе. Он не признавал рыка–предупреждения, за которым тут же могли следовать клыки, и без зазрения совести бросался на своего собрата, когда тот опрокидывался на спину, выкидывая таким образом «белый флаг», уважать который обязана каждая нормальная собака.

Такое поведение пса в обществе себе подобных, разумеется, не встречало одобрения, и при удобном случае все остальные лающие жители деревни ополчались на непорядочного Шарика. Шарик получал очередную коллективную трепку, но вскоре приходил в себя и снова принимался за провокации в обществе соплеменников…

Общество собак в нашей деревушке делилось на четыре самостоятельных класса.

Самый беззаботный и менее ответственный класс составляли малолетние щенки. Щенкам позволялось многое, спрашивалось с них меньше, нередко даже подросших щенков матери избавляли от забот о хлебе насущном, но в то же время щенки обязаны были считаться не только с желаниями, но и с настроением своих старших собратьев.

Следующий класс в четвероногом обществе занимали годовалые, почти взрослые собаки. От старших собратьев их отличала, как правило, большая подвижность. Этим собакам еще позволялась возня по пустяковым причинам, они могли бродить небольшими бестолковыми стайками по краю деревни, но самостоятельные походы в лес для них были закрыты, и закрыты прежде всего потому, что псы–юноши еще не знали того, что знали взрослые собаки. Все остальное представителям этого класса было разрешено. Они принимали участие в коллективных походах и получали право на собственные территории, которые обычно примыкали к тому дому, где эти собаки были «прописаны». Доверялось собакам–юношам и еще одно немаловажное дело — первыми встречать явившихся в деревню гостей.

Собаки–гости делились на две категории: гости желанные и гости нежеланные… Чужих собак, заглянувших к нам, мне сначала хотелось разделить на покорных и непокорных, но, наблюдая ритуал встреч, я раз от разу приходил к выводу, что отношение к пришельцу складывается не только в зависимости от умения гостя продемонстрировать свое уважение к хозяевам.

Еще весной на краю нашей деревни появился настырный кобелек. Пришелец сумел учтиво объясниться с хозяевами, но ни в первый, ни во второй раз это не помогло ему получить разрешение на вход в чужой дом. Всякий раз гость робко подбирался к забору и покорно ждал, когда хозяева явятся к нему для таможенной проверки. Подобные проверки иногда затягивались. Первыми к гостю устремлялись псы–юноши. Каждому из них пришелец, наверное, мог бы доказать, что он вовсе не робкого десятка, но хозяева есть хозяева, и их поначалу всегда надо уважать. Гость в знак мира и дружбы высоко поднимал виляющий хвост и терпеливо проходил проверку на лояльность. Молодые хозяева деревни приближались к пришельцу неторопливо, скорее всего, они сами немного побаивались напористого кобелька. Но вот гость и хозяева сближаются на кругах. Пришелец продолжает вертеть хвостом, хвостами покручивают и хозяева… Круг, еще круг друг за другом, тщательное обнюхивание, круги расходятся, те же дружелюбные помахивания хвостами, молодые хозяева возвращаются в деревню, укладываются в настороженной позе у входа в свои владения, гость делал было шаг вперед, но тут же останавливался: к нему медленно и горделиво движутся главные силы…

В главные силы нашего четвероногого общества входили: флегматичный Дозор, шкодливый Шарик и грозный, неуемный в охоте и драках Моряк.

Дальнейшая судьба Моряка кажется загадочной, и эта загадка по сей день не разрешена до конца… Год спустя после описываемых событий Моряк отправился в лес с людьми и не вернулся. Люди видели волчьи следы, видели, как эти следы встретились со следом собаки, но не нашли на месте этой встречи ни «протокола» схватки, ни извещения о гибели пса… Что произошло тогда в лесу? Я долго искал ответ и только в конце второго года жизни в лесу услышал скупой рассказ рабочего экспедиции. Рабочий возвращался из тайги и почти столкнулся с двумя волками и большой рыжей собакой. Этот человек был новым в наших местах, он только что пришел на берег Домашнего озера, конечно, никогда не слышал о Моряке, но его описание собаки, бредущей по лесу вместе с волками, меня поразило. Собака среди волков! Конечно, это была только догадка, но догадка, на мой взгляд, не очень бестактная по отношению к Моряку… Сумрачный, внушительный взгляд, бесконечные пинки людей в ответ на приветливое помахивание хвостом и неуемная сила, которой, видимо, трудно было ужиться рядом с унижениями и редкими подвигами на арене… Ведь был же когда‑то среди рабов Спартак…